Может, она все еще верила в то, что она будет жить, будет смеяться по утрам над рассеянным мужем, переписывающем неотложные документы с пеной для бритья на лице, будет танцевать в отражении стен, заставляя одно из воздушных платьев расплываться волнами по полу. Может, она мечтала, как заново обнимет Принца, поцелует его в лоб и спросит, как прошел день? Принц, как она бы хотела, улыбнется ей в ответ, обнимет ее тонкое тело. Крепко. Так, будто она может пропасть, обратившись в облако.
У нее такая мягкая кожа, и от щек исходит какой-то родной запах, теплый… Она любит, когда Принц рассказывает ей то, что сам недавно узнал. И… Она все поймет. Выслушает. Мама ведь на то и мама… Она всегда рядом, и так ласкова. В ней — все счастье, которое только может быть.
Мама. Разве хотеть к ней будет позорно? Это самое светлое желание, которое можно представить.
Принц тяжело вздохнул. Ему бы хотелось подумать об этом в одиночестве, так, чтоб не пришлось фальшиво улыбаться перед Львом, которому, очевидно, не понять его страданий. К тому же… По легенде родители Принца живы. Да что за наказание такое! Даже самому близкому (во всех смыслах) нельзя рассказать, какие кошки скребут на душе. Хотя, Принц виноват в этом сам… Какая-то глупая ситуация.
Они сидели в покрытом травой поле, обнимая друг друга, забыв про время, забыв про нарастающий холод, осевший им на плечи… Им придется расстаться, это было неизбежно. Никакой надежды нет. А значит, нет ничего.
— Холодно. Пойдем домой.
***
— Боже, я совсем забыл, что ты не выздоровел до конца. — Сказал Лев, откашлявшись.
— Мы, вроде бы, оба простыли. Сколько времени?
Они лежали на кровати Льва, кутаясь в два теплых пледа сразу. В помещении было темно, свет падал только от маленького ночника у стены.
Принц никак не мог согреться. Ноги холодные, даже если их растирать. Лев лежал рядом, столкнувшийся с подобной проблемой.
— Кажется… Час ночи? Эй… Тебе тепло?
Юноша не ответил, тщетно пытаясь замотать себя в кокон из покрывала. Наконец он залез под него целиком, но, барахтаясь в темноте, запутался. Вопреки всему, Принцу стало спокойнее, и он позволил себе прикрыть глаза.
— Все очень странно, да? — Шепнул Лев, касаясь своим лбом его лба.
— Все очень грустно. — Вздохнул Принц. — Мы сами подписали себе приговор, нам обоим будет тяжело и плохо.
— Конечно, нечего было гулять на холоде.
— Лев.
— Да, извини…
Принц все же улыбнулся. Лев освободил одну руку, чтоб посмотреть на зловещие цифры на запястье.
— Сорок.
— Чуть больше месяца… — Тихо сказал Принц.
Возникло долгое и многозначительное молчание. Юноша тщетно пытался приучить себя к мысли, что Льва совсем скоро не станет.
В его голове возникла картина, как он возвращается в родительский склеп, кладет собранные по дороге цветы на могилу каждого. К ним прибавится третий памятник — даже если от тела Льва ничего не останется, Принц положит туда какую-то часть-напоминание об их счастливой жизни. Это может быть свитер, тот самый чайник, пачка с картами таро… Или все сразу. Юноша будет навещать их троих.
«Вот она — моя семья: два могильных камня и кладбище ненужных вещей. Первым двум я обязан жизнью, а третьему — счастьем взаимной дружбы, которую мне было даровано испытать».
Может быть, стоит свернуться калачиком прямо в этом склепе, просто лежать и… Будущего все равно нет. Разве что изменить внешность, вернуться в город, устроиться к кому-нибудь в подмастерья, может быть, его обеспечат жильем и пропитанием. Может быть, у него появится семья, но это уже в далеком будущем. Жизнь с чистого листа…
— Помнишь те светящиеся грибы в лесу? — Спросил Принц.
— Да, конечно.
— Когда я был ребенком, мама мне читала сказку, в которой говорилось, что эти грибы вырастают на следах Мелехейд.
— Кто такая Мелехейд?
— Кажется, главная героиня… Она была очень несчастна, от этого стала злой. Ну, как и бывает обычно.
Принц думал некоторое время.
— Чар, как ты думаешь, — медленно начал Лев, — ты бы смог стать как Мелехейд?
— Только если Ире-Долоре взорвется. — Усмехнулся Принц. — Нет, я… Для того, чтоб несчастному стать злодеем требуется нечто большее, чем просто тоска и печаль. Должна быть обида и жажда отмщения. У меня такого не будет. Я же всего-навсего невезучий гном.
Лев рассмеялся.
— Невезучие гномы — мои самые любимые гномы.
— Ах вот как. Но мне кажется, что мы оба с тобой какие-то невезучие.
— Ага, даже слишком. Только я — великан. А ты — гном.
— Вот и встретились две невезучести.
Глава четвертая.
Против всех
«Я стою над обрывом, смотрю на тебя
И теряюсь.
Прекрасная жизнь,
Если ты мне когда-то приснилась,
Когда-нибудь снова приснись».
Несколько дней было тепло и солнечно, однако сегодня окрестности Звездного Острова погрузились в туман.
Такого тумана Принц не видел никогда. Серая пелена заслонила собой небо, и нельзя было разглядеть ни одной звезды. Все вдруг потускнело, даже голубое озеро.
Поднялся холодный ветер. Деревья качались, шуршала потемневшая листва. Теперь лес казался недружелюбным и страшным. Птиц совсем не было слышно.
Принц наблюдал погодные изменения, стоя рядом с телегой. Они собирались выехать в город, чтоб продать последние тыквы, какие еще оставались в доме. Одетый в кожаный плащ, Лев возился с тыквами, иногда недовольно бурча под нос. Принц понимал причину такого настроения, ему самому было не по себе. Тыквы служили горьким напоминанием о предстоящем будущем.
— Странная погода сегодня. — Вздохнул юноша.
— Если бы это был не Звездный Остров, то можно было подумать, что начнется дождь. — Фыркнул Лев. — Но здесь не бывает дождей.
Дорога в город была утомительной. Сильный ветер дул в лицо, от него надо было закрываться пледом, да следить за тем, чтоб тыквы не тряслись слишком сильно. Живописные ранее окрестности заволокло туманом — ничего не разглядеть. Принц совсем расстроился. Ему хотелось поскорее вернуться домой, хотя не прошло и часа.
Погода не внушала особо доверия, и, мало-помалу, юноша стал ощущать неопознанное волнение, будто бы что-то вот-вот обещало случиться. Когда высокие башни города оказались совсем близки, это чувство обрело полную уверенность. Принц настороженно всматривался вдаль, лев замедлил ход, напряженно кивая кончиком хвоста.
Рынок находился на открытом пространстве перед мощенной белым камнем дорогой ко входу в Стеллу. Обычно здесь было шумно и весело: тут и там сновали дети, девушки зазывали приезжих в свои сине-полотняные палатки. Но Принца и Льва в этот раз встретило пустое молчание, задернутых шатров,
