убрал руки от её пояса. Ингрид ещё долго брыкалась в седле и стихла только тогда, когда они выбрались на дорогу.
Рисские воины вскоре догнали их.
— Рёгнар, отец хорошо тебя выучил! — сказал Лютый воеводе Хёнедана. — Ты так скоро и мне равен будешь! Как Ингрид? — поглядел галинорец на Рейвана.
— Шевелится.
Ингрид вздрогнула от звука его голоса и развернулась, чуть не вывалившись из седла. На лице её были и слёзы, и улыбка. Рейван растерялся.
— Не вертись — упадёшь, — сказал он.
— Ты мне не дашь упасть, Рейван! — Ингрид прижалась к нему.
Он напрягся всем телом, боясь вновь причинить боль своим объятием.
— Как там рудокоп? Жив? — спросил Рейван, повернувшись к Лютому.
— Оставлял живым, но рана тяжела. Я сразу ускакал с воинами Рёгнара.
Лютый устремил взгляд вперёд, на дорогу. Густая борода скрывала выражение его лица, и оттого он казался Рейвану ещё более неустрашимым и отважным, чем во время их стычки на тропе. Кзорг стиснул челюсти от безвыходного положения, чувствуя, как зов Причастия холодит его кровь.
6-1 Обещай мне!
На рассвете воины подъехали к Хёнедану. Древняя цитадель высилась на холме, окружённом прозрачным весенним лесом. Стены, сложенные из камня и глины, взмывали вверх тёмной неприступной скалой на фоне далёкого сияющего неба. Ветер трепал жёлто-чёрные знамёна на башнях и истошно завывал в бойницах. Крепость окружал ров, через который был перекинут подъёмный мост.
При приближении всадников кованая решётка на воротах поднялась. Воины с грохотом промчались во внутренний двор, грязь разлеталась из-под копыт.
Ван Харальд спустился с широких ступеней главного дома к выстроившимся в ряд воинам. На его плечах богато искрился медвежий мех плаща, а на груди скрипел кожаный доспех со сверкающими на утреннем солнце пластинами. Лицо и выбритые виски вана украшали чёрные руны. С головы ниспадала длинная толстая коса, перевязанная полосками кожи. Борода, увешанная мелкими серебряными кольцами, лежала на груди.
— Молодцы, сынок! — ван обнял за плечи Рёгнара. — Как прошёл бой? Все вернулись?
— Все целы, — усмехнулся молодой воин. — Лютого не зря зовут Лютым — нам нечего было там делать! Ему нет равных в бою!
Ван Харальд подошёл к воеводе Нордхейма, и они крепко обнялись.
— Рад видеть тебя, Лютый! — похлопал его по плечам Харальд. — Спас Ингрид из лап набульских ублюдков! Какой ты молодец!
— Там были кзорги, — пробормотал галинорец.
Харальд удивлённо приподнял брови.
— Рёгнар говорит, ты бился с ними, как зверь!
— Бился, как должен был.
Рейван снял Ингрид с седла, и ван Харальд подошёл к ним.
— Здравствуй, Ингрид, дочь Ингвара! Ты не ранена? — Ван поклонился и поглядел на неё с неподдельной тревогой.
— Со мной всё хорошо. Спасибо, ван Харальд, — ответила Ингрид, — твои воины очень храбрые.
— Проклятые набулы совсем обнаглели! — проскрежетал ван. — Но в моём доме тебе ничего не угрожает!
Харальд ещё раз поклонился Ингрид и перевёл взгляд на Рейвана с выражением искреннего удивления. Рейван выглядел растерянным, беспокойным, слишком худым и ожесточённым, будто волк, попавший в плен к человеку.
— Это что, твой первый бой, парень? — усмехнулся Харальд и покровительственно положил руку ему на плечо. — Как твоё имя?
— Рейван.
— Полукровка? — прищурился ван при звуке этого имени, внимательно разглядывая черты лица молодого воина.
Рейван, ещё сильнее напрягшись, покосился на Лютого в ожидании: раскроет ли тот его тайну? Ван Харальд ведь не отец — быстро расправится с кзоргом.
— Он новый соратник Ингвара, — кивнул Лютый, пресекая дальнейшие расспросы.
Рейвана кольнула благодарность галинорцу — и его затошнило, он сморщился и стиснул зубы.
— Хорошо, вам всем нужно отдохнуть, — сказал ван Харальд. — Располагайтесь в крепости, вам дадут всё, что нужно.
Когда ван и его соратники разошлись, Ингрид развернулась к Рейвану и поглядела ему в лицо.
— Я думала, ты погиб! — сказала она.
Рейван стоял хмурый, не поднимая глаз. Он не хотел видеть её улыбающегося, светлого лица, зная, что не сумеет удержаться от ответной улыбки.
— Как ты оказался среди живых? Я же видела, как ты погиб!
Рейван закусил губу и промолчал.
— Кзорга трудно убить, — ответил Лютый и встретился с Ингрид взглядом.
Увидев её осунувшееся лицо, порванную одежду, засохшую грязь на коже и синяки на запястьях, он испытал гнев.
— Лютый, спасибо, — произнесла Ингрид таким искренним голосом, что ему расхотелось осыпать её ругательствами.
— Не благодари, — буркнул он. — Я пойду проверю, как там наш рудокоп.
— И Тирно здесь? — удивилась Ингрид, повернувшись к Рейвану.
— Да. Он тоже хотел спасти тебя, — ответил кзорг.
Ингрид увидела, что глаза Рейвана блеснули теплотой, и радостно улыбнулась.
— Я невыносимо горевала по тебе! — призналась она, положив руки ему на плечи, как делали это мужчины меж собой.
Рейван возненавидел себя за то, что не мог принять теплоты ни обращённого к нему сердца, ни даже прикосновения.
— Ри, — тихо проговорил он, убрав её руки со своих плеч, — я кзорг.
Сделав признание, он почувствовал, как сердце объяла бесприютность — давняя его подруга. Рейван вздохнул и опустил взгляд. Ингрид ухватила его за подбородок, заставляя поглядеть на себя.
— Я знаю, Рейван, — прошептала она. — Знаю.
Он стоял как истукан, не смея пошевелиться.
— И что же, ты не боишься? — удивился он.
Ингрид помотала головой.
— А ты уже говоришь на рисском как на родном! — усмехнулась она.
Рейван шумно втянул воздух, не решаясь на бòльшую откровенность. Он глядел на Ингрид, на то, как сияли жизнью её глаза, — однако лицо выглядело бледным и почти прозрачным.
— Тебя сильно терзали? — произнёс он с негодованием. — Не кормили?
— …Чтобы не было сил бежать, — кивнула Ингрид, и ноги её подкосились.
Рейван подхватил её, не дав упасть.
— Что с ней? — воскликнул проходивший мимо воин. — Неси её туда,
