Две глупости были приняты Западом на веру: то, что «холодная война» закончилась, и то, что Запад победил…
Недавно видел секретные карты Генштаба… На них нет Северной Америки!
Подпись одного из участников форума, на котором написана эта книга.
— Товарищ генерал-полковник, — в двери появилась лысая голова Поскребышева, — телефонограмма от маршала Берии. Он срочно вылетел в Ленинград. Там какие-то проблемы на строительстве атомной электростанции. Так что сегодняшнее совещание ГКО придется проводить вам.
— Спасибо, Александр Николаевич. Справлюсь как-нибудь.
Обычно непроницаемое лицо Поскребышева расплылось в улыбке:
— А я и не сомневался.
Я сидел в кабинете Сталина в Кремле на втором этаже здания Сената и просматривал свежие сводки боевых действий.
«На западном фронте без перемен». Это у Ремарка. Того самого, который Эрих Мария. Любимый писатель юности. Соответственно, в моем прошлом мире. Там, где война началась в сорок первом. А здесь… Здесь Гитлер взял и объявил всеобщую мобилизацию в Германии двадцать пятого июня тысяча девятьсот сорокового года. Он еще на что-то надеется.
Советская армия неудержимо рвется вперед. Развернутая по плану «Барбаросса» группировка немецких сухопутных войск состояла из трех групп армий, девяти отдельных армий и трех танковых групп, включавших в себя сорок корпусных управлений (из них шесть — управления моторизованных корпусов), сто тридцать пять дивизий и одну бригаду. Эти войска в первый же день войны шестнадцатого июня тысяча девятьсот сорокового года должны были прорвать оборону советских войск и стремительным наступлением танковых групп развивать успех в направлении Москвы, Ленинграда и Киева. Не вышло. Вперед, на запад, пошли советские солдаты. И как пошли! Основное наступление развернулось на Западном фронте, которым командовал генерал армии Жуков. Сосредоточенные в лесах Белостокского выступа танковые корпуса молниеносным ударом прорвали фронт, вырвались в глубокий тыл противника и, разделившись, повернули на север и юг. Одновременно в расширяющийся прорыв закреплять успех ринулись мотострелковые бригады Западного фронта. Повернувший на север танковый корпус генерал-лейтенанта Катукова отрезал танковую группу немецкого генерал-лейтенанта фон Клейста и девятую армию генерал-полковника Бласковица и, замыкая котел, вышел к Данцигу, заодно отрезав от Германии всю Восточную Пруссию. Скорость движения поражала. Германцы просто не успевали реагировать. Следом за танками мотострелки под прикрытием многочисленной авиации спешно занимали оборону в тылу основного сосредоточения войск противника, не допуская разрывов линии фронта. Повернувший к югу корпус генерал-майора Рыбалко стремительным броском вышел к Варшаве и встретился там с частями генерал-майора же Ротмистрова. Соединившись, они с ходу вошли в город и захватили мосты через Вислу. Таким образом, танковое соединение генерал- полковника Гудериана и четвертая армия фон Клюге (последний также в звании генерал-полковника), состоявшая из четырех армейских корпусов и одиннадцати пехотных дивизий, опять-таки оказались в большом «котле». Наши танки прорвали оборону противника под Брестом и Люблином, Перемышлем и Ужгородом. Прорыв корпуса генерал-лейтенанта Полубоярова из-под Галаца на Плоешти лишил Германию румынской нефти.
Советский план первых недель войны был в основном выполнен. Все три немецкие группы армий были окружены, разрезаны и отсечены от снабжения.
А вот лично у меня, директора Службы Государственной Безопасности Советского Союза не все так радужно. Казалось бы, чего мне еще надо? Три года назад я, безногий и однорукий инвалид, бывший майор спецназа ФСБ был десантирован в этот, как говорит мой друг и по совместительству директор проекта «Зверь», подполковник ФСБ Юрка Викентьев, параллельно-перпендикулярный мир в тело двадцатитрехлетнего младлея ГБ (Звание младший лейтенант Государственной Безопасности соответствует общевойсковому старшему лейтенанту). За этот короткий срок я взлетел аж до четвертого человека в негласной табели о рангах на вершине власти нашей державы. Но основное задание у меня — максимально быстрое прогрессирование этого мира, в котором время течет почти в четыре раза быстрее, чем на первой моей Родине. А связи нет уже неделю. Что у них там произошло? В нашем мире почти все хорошо, а они оттуда на связь почему-то не выходят. И судя по всему, у меня здесь появился напарник из того мира. Васька Сталин вдруг как-то очень быстро в человека превратился. Мой особист, поставленный присматривать за ним, докладывает очень интересные вещи. Парень вдруг практически бросил пить и залетал если не как сам Господь Бог, то уж как его заместитель но летной подготовке. Рвется в бой и мочит фрицев почти в каждом вылете. Разделывает как бог черепаху по несколько штук зараз. Нашли, значит, подходящего донора в том мире? Норму Героя Советского Союза по сбитым Васька уже перевыполнил. Вот его папаша, то бишь мой будущий тесть, со встречи с Рузвельтом возвратится, пусть сам ему Звезду на грудь и вешает. Постановление Верховного Совета уже есть. Командующий ВВС генерал-лейтенант Рычагов нахвалиться майором не может. Полк ему вчера дал. Надо бы мне выбрать время и слетать посмотреть на этого нового Ваську Сталина. Заодно свою любимую проведаю. Соскучился за короткое время до жути. Концертная бригада, в которой вольнонаемной служит Светлана Сталина, там где-то недалеко должна выступать.
Глава 1
Черт! Как голова болит! Надо же было так надраться вчера. Надраться? Пара бокалов «Вдовы Клико» — это надраться? «Какое шампанское? — доносится до меня откуда-то из глубины. — Два полуведерных бутыля с самогоном!» Какой самогон в ресторане? В этой таверне «У веселого шушпанчика»? «Да нет же, самогон, — опять лезет из глубины. — Ну и что, что с сивухой? Ведь хорошо же было?» Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша? Никогда за собой такого не замечал. Зажать эти, непонятно из какой глубины лезущие мысли и взять себя в руки! Собраться! Усилием воли убрать боль. Уже лучше. Оценить обстановку и принять решение. Ты профи или где?
Так, лежу на спине, в одежде на чем-то жестком. В сапогах. В сапогах? С курсантских времен я сапог не носил! Отвлекаюсь. Не дело. Еще раз собраться и прокачать ситуацию! Вчера решили съездить в ресторан, отметить успешное начало войны там, в том мире. Нападение. Я прикрыл отход и ждал наших спецназовцев. Викентьев подергался, но приказ выполнил. Затем эта чертова граната… Викентьев приказ выполнил? Нарушил приказ и десантировал меня туда! Туда? Теперь уже — сюда. Ну, Юрий Александрович, присягу же нарушил!
Черт! Черт! Черт! Опять совершенно не о том думаю. С Викентьевым потом разберусь. Сейчас ситуацию прокачать надо. Никогда я таким расхлябанным не был. Или это от реципиента взялось? Задавить расхлябанность немедленно! Не первый раз в сложную ситуацию попадаю. Работаем! Подавить в себе явную алкогольную интоксикацию. Сделано. Дальше. Кто я и где нахожусь?
Осторожно заглядываю в эту непонятную глубину. Васька? Василий Сталин? Ну ни х… себе! Стоп. Я же давно отучил себя ругаться матом. Это не мое. Это Васькино. Васькино? Все, нет больше Васьки! И полковника ФСБ Павла Ефимовича Когана нет. Есть Василий Иосифович Сталин! Не Джугашвили, а именно Сталин. Раз попал сюда, то надо соответствовать. Соответствовать и служить Родине! Родине или отцу? Кажется, на меня прилично наложил отпечаток Васькин менталитет. Значит, надо прокачать через себя его память и выкинуть все лишнее. Как там Женя Воропаев рассказывал, надо работать с памятью? А ведь просто великолепно все помню! Еще раз стоп! Что рассказывала Ольга Шлоссер о выясненных последствиях переноса? Лучшая реакция, ускоренный метаболизм, отличная фотографическая память, повышенная регенерация. А Женя-Егор потом добавил про отличный слух, ночное зрение и выборочную эмпатию по желанию подсознания. Плюс низкая восприимчивость к алкоголю, повышенная потенция и постоянное чувство голода, со временем легко контролируемые. Просто супермен какой-то! Круто, как говорит молодежь! А я что, старый? Я же теперь молод! Мне же теперь не далеко за шестьдесят, а всего лишь девятнадцать! Девятнадцатилетний летеха! Вся жизнь впереди! Звание явно дали раньше времени за фамилию, а не за способности. А ну-ка…
