омуту можно, только минуя Горный хребет Янтан. И с разрешения правящей там Янтаны. Тогда на счету стояло очень многое. Но плата оказалась гораздо выше полученной выгоды. Поэтому я не повезу к Серебряному омуту ни Илай, ни Анилай.
— В сказках говориться, что выбраться из омута нельзя. Что любой, кто попадает в воду источника, погибает. А в жизни?
— Никто этого не знает. Но Кайлай, несмотря на то, что была слабым магом, была умной женщиной. Она записала всё, до мельчайших подробностей. Каждый шаг, каждое слово и все, что видела. Даже свои ощущения — когда её вели к омуту, ей завязали глаза. И никто, кроме правящих королев, не знает о существовании этих записей. И ты первый, кто об этом узнал. Кстати, ее записи — вот они, лежат на столе.
— А, что говорили сопровождающие ее фрейлины и стража?
— А их там не было, их не пустили. Но, хватит вспоминать историю. Нам надо выработать план действий.
Голоса смолкли, и принцесса, сидящая на ковре, вздрогнув, повернула голову в сторону говоривших. И я вместе с ней. Вот, что предстало перед моим взглядом: камин, огромный стол, заваленный бумагами и свитками, мужчина и женщина, сидящие на диване. Мужчина приобнял женщину. И в ней я узнаю вдовствующую королеву. Да, это именно она заходила в спальню Илай в моем первом сне. Интересно, но, по рассказам Яра, сейчас должна править мать принцессы — Анилай, а по услышанному мной разговору, и по обилию бумаг, лежащих на столе, делами королевства ведает именно Дилай — бабушка принцессы, и мать правящей королевы.
Мужчина встал, подошел к камину, поправил поленья, и задумался, молча глядя на языки пламени.
— Я думаю, — наконец заговорил он, — что слабая принцесса нам сейчас на руку. Наш враг не будет воспринимать ее, как будущую угрозу его планам, и не будет торопиться. Это даст нам время нейтрализовать его действия. И, возможно, мы сможем понять, что происходит с Велисами.
— За тридцать лет не поняли, а сейчас поймём? — с сарказмом произнесла Дилай.
— К сожалению, далеко не тридцать, да. И искали мы, как выяснилось, совсем не там.
Эрлих замолчал, а я замерла, боясь пропустить хотьслово.
— Так что, слабая принцесса нам сейчас на руку, а вот правящая королева слабым магом быть не должна, — продолжил Эрлих. — Может нам усилить ее парой магов? Пусть сопровождают её, выполняют какие-то мелкие бытовые действия, создавая видимость применения магии королевой. Хотя, всё это чушь, чушь, чушь. Любой маг поймет, кто использует магию.
— Я не очень тебя поняла, про какую видимость ты говоришь?
— Дилай, когда ты подходишь к трону, то всегда меняешь положение подушки, а если валик для ног отодвинут далеко, пододвигаешь его магией так, чтобы тебе было удобно. И это, и много других мелочей, которые ты делаешь, даже не задумываясь. Но на эти мелкие бытовые действия очень обращает внимание твоё окружение. Маг делает их на автомате, а вот Анилай… её магических сил не хватает на эти действия
— Да, ты прав. — королева помолчала, а потом отдала распоряжение — Эрлих нужно подготовить поездку девочек по местам действующих Велисов. Пусть посетят круг Велисов, поднимутся на гору Дракона, погуляют по реликтовой роще.
— Ты думаешь, что это поможет поднять их магическую силу?
— Возможно. Иногда это удавалось.
Принцесса, наконец-то, поставила на вершину башни последний кубик. Башня слегка качнулась, но устояла. Я поняла, что Илай удерживала ее магией. Но тут Эрлих, легким, почти незаметным движением руки, послал к нам дуновение ветерка, совсем легкое, но его оказалось достаточно, чтобы башенка качнулась и рассыпалась.
Илай прижала ладошки к глазам и заплакала. И только я видела ее довольное личико. Значит, Эрлих не понял, что она удерживала башню магически.
А разговор продолжался.
— Я вызывала всех. Мага огня, воды и даже воздуха, для проверки силы девочки.
— Воздуха? — Эрлих был удивлен.
— Да! Я не исключила даже эту возможность. Но все в один голос твердят — их магии в девочке нет.
— А земля?
— Эрлих! Не сходи с ума. Откуда?
Эрлих подошел к Илай, вытер глаза платком.
— Ну что ты, красавица, расстроилась? Сейчас мы с тобой сделаем новую башню.
— А потом ты ее опять сломаешь? — Илай была еще слишком мала, и потому проговорилась, что она поняла, кто сломал башню. Но Эрлих не обратил внимания на слова совсем маленькой девочки. Мало ли, что она говорит.
А вот мне тогда многое стало понятно. Илай специально не показывает свою силу. Как сказал Эрлих — «Слабая принцесса нам сейчас на руку»?
— А мы будем строить башню аккуратно, и она не сломается.
Они занялись строительством, а я…повернулась на другой бок, чтобы увидать другой сон.
… я снова в спальне принцессы. Кажется, девочка спит, но я чувствую — это не так. Открывается дверь, и на пороге спальни принцессы появляется ее мать королева Анилай. На ней тонкий пеньюар поверх ночной рубашки. Она проходит в спальню дочери, нагибается, чтобы поцеловать девочку. И, вдруг, мы все вместе оказываемся на каком-то горном уступе. Вокруг, куда ни кинь взор, горы. Высокие вершины покрыты шапками снега. А мы стоим на небольшой площадке, метров десяти в диаметре, а на самом краю — чаша с водой, всего метра три шириной. Ни лестницы, ни каких-то ступенек я не увидала. Вода в чаше темно-синяя, — дна не видно. Или это так только кажется? Вокруг чаши высокий мраморный бордюр. Одного взгляда достаточно, чтобы понять — самостоятельно выбраться из чаши не получится. Илай стоит на краю, а рядом — ничего не понимающая Анилай. В ее глаза ужас. И тут, девочка со всей силы толкает мать в воду.
Глава 4
Утром, раскладывая на куске холста, служившим нам импровизированной скатертью, наш завтрак, я обратила внимание, что Яр и Эдрин не торопятся присоединяться ко мне. Они разложили на траве какой-то пергамент и, склонившись над ним, внимательно его изучали. Тихонько подойти, и глянуть через плечо Эдрина было делом нескольких мгновений.
— Ух, ты! — вырвался у меня непроизвольный возглас. И было отчего. Это была карта, и была она… как бы это попонятней выразиться… интерактивной, что ли. Стоило дотронуться до обозначения города, как он увеличивался в размере, проступали улочки и непонятные мне значки. Снизу у карты оставалось немного пустого места. И там проступали написанные ровным четким почерком слова. Но прочитать текст я не успела. Старик свернул карту и быстренько убрал ее в свою котомку.
— Обыкновенная карта, — сказал он мне просто и
