что знаю о тебе. Предоставлю всех, с кем ты общался. Это, к сожалению, испортит им настроение, жизнь, пальцы, колени, зубы. Но мне же простительно, ведь так? А затем очередь дойдет до тебя. Нам Каган бывает крайне любопытен. Проблема любого идиота. Тебе ведь иногда приходила мысль «Зачем я это сделал? Надо же было просто помолчать! ЗАЧЕМ?!» — последнее слово она будто проплакала, к тому же она не стеснялась хватать себя за голову и рвать волосы. Несколько волосков все же упали на подушки. — так вот, когда человек молчит и не старается создать себе проблем — он реже говорит эту фразу.
— Тогда мне стоит уйти, не доставлять никому проблем и дождаться, как вы всё сделаете?
«И оставите в живых этого младенца или он с кем-то сбежит, чтобы позже устроить катастрофу. Если всё получится.»
— Мне бы этого не хотелось. — медленно проговорила женщина. — в твоих руках есть возможность приблизить желанное событие. Помогай нам, а мы поможем тебе. Не придется все делать в одиночестве. У нас есть очень полезные люди.
— Вы можете достать чертежи дворца из библиотеки?
Женщина кивнула.
— Без проблем. Хоть сейчас за ними пошлю. Но за время, пока слуга передаст несколько писем, чтобы ему дали эти чертежи, ты вряд ли успеешь сделать всё, что нам от тебя требуется.
— Вправить сустав и наварить мазей?
Она взглянула из-за плеча мужа.
— После того, что ты сделал с моими людьми? Конрад, тебе найдется другое применение. Мне нужно от тебя несколько…
— Услуг?
Она освободилась из объятия Йорама и покачала головой.
— Мы оба знаем, что речь про убийства. Я бы попросила тебя напугать какого-нибудь глупца, но убийство лучше проверяет лояльность, да и много ли ты видел бледнолицых в нашей столице? Тем более с такими явными чертами как у тебя. Правильно понимаю, что ты никогда не расстаешься со своими монетками?
— По собственной воле нет.
— Ну вот. Напугаешь одного, он расскажет. Даже обволвится и всё! Каким бы Каган идиотом не был, но он станет искать. У его ищеек плохой нюх, но очень острые зубы, да еще такая охотка до крови, что я бы не стала давать им свой след.
Конрад почесал подбородок.
— Я бы не хотел проливать лишнюю кровь.
— Она прольется. Хочешь ты того или нет. Моих слуг или слуг Кагана. Все одно прольется. Я же хочу лишь немного уменьшить возможные проблемы.
— И смерть одного из доверенных лиц Кагана или его союзника не заставит его ищеек искать меня. Или тебя.
— Заставит.
— И тогда ты со спокойной душой выдашь меня, обвинив в шпионаже, тем более, что свидетельств ты насобирала как песка в бархане. Это станет удобно для твоей позиции, а чтобы я ни кричал под пытками, мне никто не поверит, потому что я уже солгал Кагану, и до того дня никто тебя со мной не видел. Ты получишь немного доверия, которого как раз достаточно, чтобы отвлечь его до дня, когда ты устроишь бунт или переворот или что там задумала. Если это так, то план мне нравится. Вот только вместо себя я выбрал бы кого-нибудь другого. Например, твоего мужа.
Йорам приподнялся, но женщина надавила на его предплечье и он остался на месте.
— Какого из?
— Выбирай любого. Ты пустишь слух, что он черезчур тебя ревнует к другому супругу и что он становится неуправляем. Он тебя послушается и даже устроит несколько стычек. Не прилюдно, но чтобы об этом разговаривали слуги — они разнесут слухи как пчелы нектар. Затем окажется, что он захочет впечатлить тебя и убить одного из твоих соперников. Не самого рьяного, а средней руки — с которым еще можно договориться. И да, ты действительно отправишь на это дело мужа. После чего предупредишь своего врага, но попросишь не убивать. — Конрад задумался на мгновение. — или пусть убьют или даже отдадут под пытки, а затем казнят. Так ты, получишь некое доверие, и все запомнят, что ты против убийств, даже собственных врагов. Скажем, тебе нравится с ними соперничать в дворцовых интригах, но никак не на поле боя.
— Что этот змей себе позволяет? Отправить на убой… — взревел Йорам.
Но женщина погладила его по предплечью.
— И ты предлагаешь мне пожертвовать моим любимым?
— Ты предлагала мне умереть самому.
— Убить.
— Только чтобы умереть. — отрезал Конрад. — если вы хотите устроить переворот, кроме всего прочего вам нужен план дворца. И мне он нужен. Достаньте, и на его основании сможем подумать, что и когда будем делать. Дайте имена тех, кто сможет мне помочь пробраться внутрь. Я даже согласен пойти первым. Без меня ваш план даже если и удастся, через десять, может пятнадцать лет, всё вернется на круги своя, и уже вы будете стенать и заламывать руки со словами «Зачем я так поступила?»
Женщина освободилась от руки мужа и пододвинулась к Конраду.
— Надо же? Ты думаешь, что я смогу прожить пятнадцать или двадцать лет?
— Люди частенько живут дольше, чем им хочется. И самое худшее — забывают составлять планы на это время. Сдайте Кагану других заговорщиков. Ваши мужья останутся при вас. Вы признаетесь, что задумывали переворот, но услышав речи других, раскаялись и потому просите помилования. — Конрад перевел взгляд на Йорама, а затем на неё. — позже скажете, что готовы на всё, чтобы он вас простил.
Женщина медленно встала, одернула юбку. Её муж вскочил и попытался рвануть на Конрада, который уже поднялся и наполовину вытащил нож. Но женщина тоненькой ручкой, едва коснувшись торса Йорама, остановила его.
— Теперь ты предлагаешь мне жертвовать собой.
Конрад кивнул.
— Не просто же так он хотел, чтобы я осмотрел именно вас. Как давно он пытается заслужить ваше внимании и… скажем, благосклонность?
— Достаточно давно, чтобы это надоело.
— И это стоит гораздо дороже, чем ваша жизнь или ваши мужья? Отвлечь человека, которого позже убьете, но ваши дорогие люди останутся живы.
— Но умрут несколько десятков, кто мне доверился. Ты не хотел проливать кровь одного-двух человек своими руками, но так легко льешь, если это делает кто-то другой.
Конрад перевел взгляд на Йорама.
— Ты согласился бы отдать свою жизнь за свою жену?
Тот взглянул на него исподлобья.
— С радостью.
Но она уколола его ногтем.
— Не спеши. Проверь, как там гости, а мы пока что продолжим беседу. Мне ничего не угрожает, уверяю тебя.
Он помедлил немного, но повиновался и исчез за бордовой тканью, служившей дверью
— Мы так ни к чему не придем. — сказала она, когда муж ушел, и указала на нож. —
