отчего его темные кудри прилипли ко лбу.
– Это часом не виконт Лоури?
– Где? – Эзра обернулся, даже не пытаясь скрыть своего интереса. – О да. Похоже, его снова впустили. Я слышал, что до этого ему отказали в приеме в клуб, так что он, должно быть, выплатил свой долг. Еще недавно его можно было увидеть только в самых захудалых заведениях.
– И тебе это известно, потому что…
– …потому что я тоже их регулярно посещаю, – добавил Маклеод. Он поднял бокал к губам с тщеславной улыбкой. – Ты же меня знаешь, мне приходится время от времени сбегать из этих скучных клубов. Иногда меня раздражает вся эта сдержанность и хочется больше действия. Но откуда вдруг такой интерес? Или он тебе тоже снится ночами?
– Никакого интереса, – ответил Кайден, пожав плечами. – Просто спросил.
– Твои слова – на вес золота, – насмешливо заметил Эзра. – Ты никогда ничего не говоришь случайно. Так что там с виконтом? Ты пытаешься вытянуть из него деньги? Не думаю, что это такая уж хорошая идея – ощипывать умирающего петушка.
– Мне просто интересно, как он может спускать столько денег, когда дела у него дома идут так плохо, – поспешил уточнить он.
– А тебе это откуда известно?
На этот раз уже Кайден поднес бокал к губам, залпом опустошив содержимое, чем заслужил восхищенный свист Эзры.
– Неужто это твоя кузина Эвелин поведала тебе о том, как поживают Лоури? – настаивал аристократ. – На днях на балу она, кажется, сдружилась с дочерью виконта.
– Не понимаю, о ком ты?
– Даг, мы слишком хорошо друг друга знаем, чтобы я позволял держать себя за дурака. Окажи мне услугу и веди себя прилично. – Эзра озорно поднял обе брови. – Пусть я и пьян, я не забыл наш сегодняшний разговор. Если хочешь притворяться, валяй, но я-то знаю, какая у тебя память. Ты прекрасно понимаешь, о какой даме я говорю.
Хоуп Мод. Нет, не так: достопочтенная Хоуп Мод. Будучи дочерью виконта, она носила этот титул. Сама по себе эта приставка к имени мало о чем говорила, но тем не менее хорошо подходила ей.
По мнению Кайдена, в этом застенчивом создании пульсировали врожденная честь и храбрость. Она хорошо скрывала эти достоинства за маской неуверенности в себе, но после стольких лет работы с мужчинами из всех слоев общества он научился хорошо считывать людей.
Вот почему она так нервировала его. Под этими зелеными глазами скрывалось что-то еще, странная сила, которая проявлялась тем ярче, чем больше он отказывался показаться ей уязвимым.
Он сам не знал почему. Возможно, его подтолкнул сон, ведь с той ночи он не переставал думать о ней. Может, причиной был тот факт, что, в отличие от остальных аристократок, Хоуп Мод не презирала его за происхождение. Либо она была лучшей актрисой в мире, либо действительно была разочарована тем, что не станцевала с ним. Как будто она действительно согласилась на это, если бы у нее была такая возможность.
«Как будто я ей ровня».
Только это было невозможно. Дамы из высшего общества могли развлекаться с ему подобными, но в конечном счете все они желали завлечь лордов.
– Про его дочь – это правда? – поинтересовался он.
– Прошу побольше контекста, – рассмеялся Эзра. – Что ты имеешь в виду?
– Хоуп Мод. Ее нога. – Он сделал паузу. – Ты же знаешь, перед началом сезона я изучил грязное белье всех аристократов, но в ее случае… я не совсем уверен.
Маклеод впервые заколебался. Он подозвал официанта и прямо попросил его принести им всю бутылку коньяка.
– Боюсь, что так, Даг. А что? У тебя на такое встает? – Он с усмешкой изогнул бровь. – Ты не первый такой, но я не буду тыкать пальцем. Тут каждый сам за себя.
– Не будь кретином.
Хотя он понимал, что его тон прозвучал слишком грубо даже для их обычной перепалки, он не извинился. Он не знал почему, но от одной мысли о том, что кто-то ошивается вокруг Хоуп только из-за ее ноги, у него мурашки побежали по коже. И ему захотелось ударить эту чертову тварь.
Как только принесли бутылку коньяка, Эзра в напряженном молчании налил им обоим.
– Скажи мне, что ты не обиделся, – попросил тот. Кайден молча покачал головой, не поднимая глаз: – Лжец. В любом случае извини. Иногда я забываю, что в глубине души ты гораздо благороднее меня! – Его друг попытался скрыть неловкую улыбку за кашлем. – Да ладно тебе, почему тебя вдруг так заинтересовали виконт и его дочь? Да, она миловидна, но далеко не так уж красива. А ее отец и того меньше. – Кайден проигнорировал его циничный тон. – Так ты всерьез решил сыграть роль прекрасного принца в голубых доспехах, спасающего разорившуюся семью? – Он нахмурился, услышав в ответ молчание. – Ну же, сколько мне еще тебя умолять, выкладывай все как на духу: о чем ты думаешь?
– Ни о чем.
– Клянусь, когда ты так упрямишься, ты сводишь меня с…
– Я ухожу. – Кайден поднял бокал, чтобы поднять тост за друга, и снова осушил его одним глотком. Опустив бокал и встав из-за стола, он сказал уже более мягким тоном:
– Как бы мне ни хотелось, но я не хочу, я не могу напиваться с тобой каждую ночь, Эзра. Некоторым из нас приходится вставать рано, чтобы поддержать империю.
– Пожалуйста, не надо патриотизма, а то у меня будет еще более сильное похмелье.
Они понимающе улыбнулись друг другу, и Кайден, прощаясь, радушно прикоснулся к шляпе.
Прежде чем выйти через дверь в салон, он оглянулся через плечо на игровой стол в задней части зала. Виконт Лоури все еще смеялся, несмотря на ничтожно малое количество фишек, сваленных рядом с его картами.
Глава 8
Глэдис удивленно хлопала ресницами, разглядывая огромный сундук вещей в вестибюле.
– Откуда это все, мисс?
– Мне одолжили на время, – ответила ей Хоуп, хотя Эвелин тысячу раз сказала ей, что это был подарок. – Роберт на кухне? Мне нужна помощь паренька, чтобы поднять это все к себе в комнату.
– Да уж, выглядит тяжелым, – заметила Глэдис. – Не напрягайтесь. Позвольте, я найду также своего мужа – вдвоем они вмиг все отнесут. – Женщина опустила взгляд. – А что это за чудной зонтик такой? Откуда вы такой достали?
– Он уникальный.
Только когда старушка отвернулась, она нажала кнопку на серебряной рукоятке, чтобы превратить зонт обратно в трость. Затем она последовала за двумя мужчинами и экономкой наверх, все еще находясь под впечатлением недавних событий, отголоски которых вибрировали у нее в животе.
Оставшись одна, она опустилась на колени и открыла сундук. Вытащив первое платье – светло-голубое, с белой кружевной отделкой, – она провела по нему рукой и поднесла к носу с закрытыми глазами. Оно пахло чистотой. Новыми начинаниями.
Когда она вновь открыла глаза, у нее сердце ушло в пятки. Из дверного проема за ней с бесстрастным выражением
