доехала. Видимо, та же судьба решила расставить все знаки препинания в нужное время и в нужный час.
Я вернулась в город, где прожила несколько лет, светлым августовским днём. Шла по улицам и испытывала противоречивые чувства.
Всё казалось до боли знакомым, немного родным, но из глубин души поднимался осадок и горечь. Слишком много всего здесь произошло. Многое из того, о чём я предпочитала не вспоминать.
И всё же я была счастлива. Прошлое пусть остаётся прошлым. Ведь у меня теперь есть будущее.
Так я думала до тех пор пока не увидела Андрея с другой.
Это как удар под дых. Это как ушат ледяной воды на голову.
Он обнимал её за талию тем самым собственническим жестом, который не оставлял места ни иллюзиям, ни фантазиям.
«Салон для новобрачных» — именно туда они зашли, а я следом. Кралась, как вор, пряталась, пытаясь убедить себя, что это дурной сон, бред, неправда.
— Посмотрите, что я для вас подобрала, — улыбалась продавщица. — Как раз то, что вы и хотели!
И мир рухнул. В пропасть. В самую тьму, откуда я не знала, как выкарабкаться.
Он женится. На вот этой. Красивой, уверенной, холёной девушке, что улыбалась и излучала счастье. А моё в это время упало и разбилось на мелкие осколки.
Он женится. А я была всего лишь игрушкой для развлечений.
Зачем он так со мной? Для чего? К чему тогда было чертить на моём животе слово «моя» и дарить надежды, которым не суждено сбыться?
Устраивать скандал в магазине я не стала — выбралась наружу. Голова гудела. В глазах темно. Во рту — привкус железа. Это я прикусила до крови губу, чтобы не заорать, и не заметила.
Куда идти, что делать?..
Я так и стояла — оглушённая и раздавленная, уничтоженная и разбитая. Из этих осколков ничего не собрать. Вдребезги.
Я прошла несколько шагов, как слепая. Перед глазами всё плыло. Мне хватило сил спрятаться за деревом, когда эта парочка вышла из «Салона».
— До встречи вечером? — кокетливо улыбнулась девушка Андрею.
— До встречи, — поцеловал он её в щёку и, махнув рукой, ушёл. А она осталась стоять, чуть ли не танцуя. Смотрела ему вслед и улыбалась. А затем достала телефон и позвонила.
— Уи-и-и! — визжала она кому-то и приплясывала от удовольствия. — Ты не представляешь, Кать, как я счастлива! Давай встретимся? Через полчаса. Тут кафе неподалёку «Чай-кофе-потанцуем». Да-да, жду!
Она поцокала каблучками через дорогу. Я смотрела ей вслед. А затем зачем-то отправилась туда же.
Не знаю, чего хотела. Вцепиться ей в волосы? Кричать, что Андрей мой?
Кровь неровными толчками стучала в уши. Я почти оглохла и ослепла. И не знаю, как переставляла ноги. И зачем это делаю — не понимала.
Я села за столик по соседству. Заказала кофе. Из-за шума в ушах почти ничего не соображала. Но дождалась, когда придёт её подружка.
— Платье — отпад!
— Ты всё же его дожала?
— А ты как думаешь? Такую партию упускать грех!
Отрывками, отдельными фразами падал их разговор в мою раскалённую голову.
А потом я встала и ушла. Не стала слушать.
Вернулась на вокзал и уехала. Снова бежала из города, как и несколько лет назад. Теперь — я так думала — навсегда.
Двигалась, как во сне, почти ничего не понимая. Как автомат. Как сломанная кукла. Как человек, у которого вынули что-то очень важное и нужное, и он превратился в робота.
Ни сердца, ни души, ни чувств. Только боль и устрашающая пустота.
Я вернулась в общежитие и рухнула. Без сил. Будто весь дух из меня вышел. То ли спала, то ли бредила, то ли в беспамятство впала.
А под утро очнулась от тошноты. Метнулась в туалет.
Меня выворачивало, и я никак не могла остановиться.
Из соседней комнаты вышла Мила.
— Ты чего это, Маш? — спросила она меня.
Я только помотала головой, подставляя лицо под холодную воду, а затем снова рванула в туалет.
— Ты беременная, что ли? — Милка никуда не делась. Стояла, как памятник, скрестив руки на груди, и смотрела на меня цепким взглядом.
— Не знаю, — прошептала без сил.
— А ну, пойдём-ка, — подхватила она меня под руку и поволокла в свою комнату, где я без сил опустилась на стул.
— Вот что ты за дура, а? Ума предохраняться не было, раз уж любовь! — причитала она. — Не знает она. Так знай. Сделай тест! Сейчас. У меня тут остались, — полезла она в сумку.
А я сидела, как оглушённая.
— На вот, держи! — сунула она в руку мне коробочку. — И давай, давай, поднимай задницу, надо точно знать!
Она подняла меня со стула и поволокла назад в бытовку.
И я пошла. И вышла, зажимая положительный тест в руке.
— Таки залетела, — не унималась Мила. — И что делать будешь? Сообщать счастливому папаше?
Я молчала. Не хотелось говорить. И Миле рассказывать, что со мной приключилось тоже не собиралась.
Это то, что я должна решить сама. То, с чем мне предстояло справиться в одиночку.
— Я… пойду, — прохрипела каким-то чужим голосом и зашла в свою комнату. Закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Смежила веки. Положила руки на живот, где совсем недавно пальцы Сотникова выводили чёткие и уверенные буквы: «моя».
Ребёнок от Андрея… И что мне делать теперь, если он меня предал и собирается жениться на другой?..
Глава 20
Долго думать я не стала. Ни к чему. Съездила к нему на съёмную квартиру. Забрала вещи. Зачем-то навела идеальный порядок. Чтобы ни единого следа не осталось моего пребывания здесь. Оставила на кухонном столе все его подарки и ключ. Благо дверь захлопывалась.
А потом вернулась в общежитие, упаковала сумки и рванула в столицу.
Хватит. Счастье было, но недолго. А значит, мне пора.
Я отключила телефон. А потом и вовсе выкинула симку. Резала вены своих надежд. Рвала путы своей любви. Убегала без оглядки.
В конце концов, нельзя быть такой наивной дурочкой. Время взрослеть и перестать верить в сказки.
Не знаю, что мной двигало. Не знаю, что меня сжигало и как я не выгорела дотла.
У меня были сбережения. Я поступила в медицинский колледж, о чём не знал Андрей. И у меня в животе рос наш с ним ребёнок. Недолго.
Я потеряла его на четвёртом месяце беременности. И это, наверное, было самой моей большой трагедией. Куда большей, чем потеря любви всей жизни. Той, от которой даже малыша не осталось. Той, что прошлась ураганом по
