похожий на голос Кирюхи, звал его, иногда по имени, сознание странно туманилось, его бил озноб, а лицо горело, как при сильном жаре. Он не хотел и не мог думать, что будет, когда то, похожее на Кирюху, настигнет его. Он перестал уже думать об этом как о человеке. Здесь давно не было людей. Было что-то другое.
Ему хотелось добраться до машины и ощутить в руках держак лопаты. И тогда пусть подходит. Если оно может причинить вред, значит, и ему можно. Значит, и ему.
Он однажды тонул, и сейчас чувствовал то же самое. Страх и угасающую надежду, затопляемую тоской.
Лихорадочно озираясь, он видел то там, то здесь белый промельк полос, мрачно-красный, всё ещё зовущий взмах манжеты, смутно бледнеющее лицо.
Он расстегнул барсетку, высыпал всё под ноги, заставив себя остановиться на пять секунд. Схватил блеснувший старый ключ и мультитул, разогнулся и опять побежал.
На ходу, подорвав ноготь, вытащил нож.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
*⠀ *⠀ *
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Кирилл выбежал на улицу и обернулся. То, похожее на Димона, шло за ним вплотную. Взгляд был неподвижен, а рот продолжал звать.
Кирилл с криком ударил ножом воздух. Никого. Сбоку мелькнуло, он обернулся и ткнул ножом туда.
— Ну чего ты? — сказал стоявший в шаге Димон. — Это же я.
Кирилл побежал.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
*⠀ *⠀ *
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Димка видел его то там, то здесь. Эта тварь появлялась и исчезала, а он кричал, матерился, плакал и отмахивался коротким лезвием.
Потом он вылетел на улицу, Пустую, мрачную, застывшую улицу, словно залитую серым стеклом. Увидел машину, и его аж током прошило.
Сейчас он возьмёт лопату. И тогда уже пойдёт навстречу этой твари, что бы оно ни было. Кирюху он тут не бросит.
Сцепив зубы, он поспешил дальше по улице.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
*⠀ *⠀ *
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Кирилл пробежал по зарослям, вдоль какой-то канавы позади дворов, потом снова вылетел на просвет и увидел машину. Совсем близко, за балкой. Он нырнул в балку и взлетел на склон в несколько шагов.
Где Димон, думал он, ну где же Димон? Он знал, что его почти брат не будет расспрашивать, что да как, если Кирилл крикнет ему: поехали, поехали скорее отсюда!
Он запрыгнет в машину, не требуя объяснений.
— Иди сюда-а… — Нёсся ему вслед голос. — Это я-ааа! — А может, не вслед, может спереди. Или со всех сторон.
— У меня есть кое-что для тебя!
Он вылетел на холм и увидел это. Тёмную фигуру, похожую на Димона. Низко зарычал и сжал нож.
Он собирался поговорить с этим, чем бы оно ни было.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
*⠀ *⠀ *
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Димон был уже у самой машины, когда что-то заставило его обернуться.
— Ну иди сюда, — сказало то, что походило на Кирюху. Взгляд его был неподвижен, лицо белело в густом воздухе. Кофта оставалась наглухо застёгнутой.
Димон закричал и бросился на тварь, сжигаемый ненавистью. Ужас никуда не ушёл, он подхлестывал его, но теперь была ещё и ярость.
Фигура, похожая на Кирилла, рванулась к нему, занося ржавый нож, которого у настоящего Кирилла точно не было. Димон поздно заметил его.
Лезвие с хрустом вошло ему в бок, слева в рёбра, но он уже наносил удары, бил, бил, бил это в шею и лицо, выпуская горячую тёмную кровь. Рука работала, как пружина, он уже не мог остановить её. Сквозь боль, потеряв способность дышать, он понимая, что повредил это. Левой он держал тварь за ворот. Змейка, расползаясь всё шире, обнажала бледную грязную шею.
И красную изнанку кофты.
Он бы закричал, если бы мог, но только заплакал, задыхаясь, глядя в безумно жестокое небо, словно не веря, что это могяо произойти.
Кирилл вдруг понял. И успел отвести взгляд в сторону, прежде чем Димон догадался бы, что он понял. Пусть брат думает, что убил чудовище. Кирилл не хотел ничем огорчать его. Колени подогнулись, он упал на спину, выпустив рукоять. И темнота дня затопила его глаза вместе с кровью. Только кровь осталась стоять в глазницах, а темнота хлынула в разум, заполняя его, и это было последнее, что он осознал, это было уже навсегда.
Поперёк, так и не выпустив мультитул из руки, упал Димон. Кровь стекала на траву. Димон ещё какую-то минуту дышал, потом затих.
Прилетела откуда то кукушка. Села на столбе. Посмотрела вниз, помолчала и взлетела, уронив рябое перо. Потянул и совсем затих ветер. Пошёл дождь, сначала тихий, а потом ливень.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Олег Кожин
Разноамериканцы
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Я почуял его гораздо раньше, чем увидел. Резкий запах одеколона накрыл меня с головой, рисуя портрет позднего гостя — светловолосый, среднего роста, среднего телосложения, средних лет. Квинтэссенция среднего, воплощённая в одном человеке. Перед тем, как открыть дверь, я щёлкнул выключателем, залив крыльцо матово-синим светом энергосберегающей лампочки. В сумерках я вижу ничуть не хуже, но стоит подумать и о госте, верно?
Незнакомец оказался почти таким, каким нарисовало его моё воображение. Разве что чуть полнее. Липкое облако одеколонных паров вломилось в открытую дверь, стремясь поглубже залезть в мои ноздри. Дьявол, ну зачем так душиться, когда ртутный столбик даже ночью не сползает с отметки в 101 градус?! Чертова шкала Фаренгейта, никак не могу к ней привыкнуть. Когда наша семья спешно покидала родное Таврово, я никак не мог взять в толк, зачем наряду с действительно важными вещами, бабушка прихватила старый спиртовой термометр. Теперь-то понимаю, что мы — это наши привычки. С тех пор, как не стало ни бабушки, ни термометра, мне кажется, что я нахожусь в каком-то температурном аду. Незнакомец, упакованный в костюм-тройку, казалось, совершенно не тяготится влажной летней духотой.
— Мистер Саулофф, я полагаю? — вместо приветствия спросил он.
— Вы полагаете верно.
Поправлять бесполезно. Чёртовы янки физически не способны произнести букву В, когда дело касается окончания русской фамилии.
— Меня зовут Ричард Ольсон, и я…
— Спасибо, у меня уже есть бесплатная Библия. Даже две.
Резковато получилось, но, чёрт возьми, коммивояжеры иначе не понимают.
— Я представляю интересы вашей соседки — миссис Ковальски, — Ольсон смерил меня недовольным взглядом. — Могу я войти?
— Нет, не можете, — вздохнул я, понимая, что столкнулся с кем-то похуже назойливых комми. Усреднённый зануда, воняющий усреднённым одеколоном — куда ни шло, но представлять интересы миссис Ковальски может только конченная сволочь. Конченная усреднённая сволочь.