Что-то было не так… Во рту горел приторный вкус сидра, горло жгла желчь, не давая мыслить трезво и беспристрастно.
— Дайте мне шанс, милорд, — продолжила, пока язык не начал заплетаться и подводить разум. — За три дня я смогла близко подобраться к принцу. Моя слабость мне на руку: он считает меня пустой, способной стать вместилищем для магии. Вчера я встречалась с его родителями. На выходных состоится зва…
— Довольно, — оборвал резко и грубо.
Я буквально лишилась дыхания — из легких выбило весь воздух. Казалось, что я и не жива вовсе, но касания Авелин, осторожно погладившей спину, говорили об обратном.
— Я доверил столь важное задание не тому человеку. Ты должна понять это и принять. Отныне наши пути расходятся.
— Но как же Авелин…
— О, не переживай, дорогая. С ней все будет хорошо. Я прослежу за этим.
Он двинулся к нам, расплывшись в холодной улыбке. Мои руки внезапно стали ватными — я утратила способность обнимать сестру. Перестав ощущать мои прикосновения, она испуганно отпрянула.
Лорд хватанул ее за плечо, дернул на себя, чем вынудил меня сделать к ним шаг.
Еще один… Второй…
И я падаю без сил на пол, больно ударяясь плечом и головой. Вкус сидра становится более ощутимым, и до сознания запоздало доходит, что это был отнюдь не безобидный напиток.
Это яд. Сладкий и кисловатый одновременно. Хозяин обо всем знал — знал, что я не справляюсь с отведенной мне ролью. Но кто же за мной шпионил? Кто подставил под смертельный удар?..
Наверное, уже неважно.
Глаза застелила пелена, но я смогла различить ужас в глазах сестры и слезы, прочертившие влажные дорожки вдоль ее румяных щек.
— Я научу это прелестное дитя всему, чему научил тебя в свое время. Возможно, она даже превзойдет тебя и проживет дольше, — подытожил Лорд с прежней невозмутимостью, будто говорил о чем-то несущественном. — Прощай.
— Нет… Авелин…
Пересохшее горло свело судорогой, и наружу начали вылетать лишь хрипы. Сердце разрывало грудную клетку, кожа была холодной, покрывшейся испариной. Я скрючилась, застонав от боли, бурными волнами разливающейся по телу.
Сестра горько мычала в ответ, не имея возможности сказать ни слова — у малышки с рождения нет голоса, — но не смела вырываться из железной хватки эльфа. По миловидному личику без остановки бежали слезы.
— Аве…
Они вышли. Дверь закрылась, щелкнул замок, и я вдруг ясно поняла, что провалила не только миссию Лорда, но и свою собственную. Я не смогла защитить сестру. Ничего не сделала ради нее и уже не смогу сделать.
Тьма проглотила полностью, обрезав последние ниточки, связывающие мое сознание с реальностью.
17. Маска. Рейдан
Я мало что ожидал от сегодняшней ночи. Посетил кабак лишь с целью расслабиться, ибо слишком много навалилось за последние дни, и среди проблем особенно выделялась проблема с лицом Элин — настоящим лицом, забыть которое никак не выходило.
Светлая мерзавка въелась в память намертво, побери ее Тьма.
Жаль, что Сары сегодня на рабочем месте не оказалось. Как объяснил хозяин забегаловки, у бедняжки заболела мать. Он предложил мне на выбор лучшее, но я упрямо отмахнулся и устроился с бутылкой джина и миской фруктов за столиком в углу.
Может, оно и к лучшему. В смысле то, что я не застал сегодня любимую куртизанку, обычно всегда спешащую заработать золотых, ублажить и обласкать меня с головы до ног.
Я пришел к ней, но вскоре осознал, что вовсе не хотел оказываться в ее объятиях. Не хотел ее, как и ни одну продажную девку, какой бы хорошенькой она ни была. Я хотел другую девушку, и за это желание готов был рвать на себе волосы.
Состояние безумия ухудшилось в разы, обратившись в безнадегу, когда я заметил эту маленькую укутанную в плащ фигурку и разглядел лицо с мягкими чертами и внимательными серыми глазами. Но на сей раз внимательность была не такой острой и несколько подвела ее, не дав обнаружить меня. Хотя на какой-то миг я решил, что образ Светлой мне всего-навсего мерещится, потому она меня и не замечает.
Но нет. Она была здесь. И она была настоящей, никем не притворялась.
Я не сошел с ума, это радует. Пока что.
Жутко хотелось подойти к ней, закинуть на плечо, утащить наверх и провести жесткий, грубый, долгий допрос, выскрести все секреты, какие она затаила глубоко в сердце. По правде говоря, ее тайны хоть и волновали, но не так сильно, как сама Светлая.
Однако все тяжелые мысли остались при мне, и я не решался претворить их в жизнь. Сидел, пил и наблюдал. В переполненном людьми баре видел лишь ее, оттого замечал каждую деталь, связанную с ней. Видел, что, как только бармен ушел, она начала изрядно нервничать. Видел, как она залпом выпила напиток и нервно забарабанила по столешнице, сидя неподвижно, не смея обернуться и обвести взглядом зал.
От взора не скрылось и то, как бармен осторожно передал Элин записку. Тут-то моя жажда слегка притупилась, ее накрыли любопытство и волнение, горькое на вкус, вяжущее, какое возникает перед открытием страшной тайны, способной оставить неизгладимый след в сердце.
Моя Светлая спрыгнула с табурета, сжав в руке записку. Чуть пошатнулась, но все же устояла на ногах и двинулась на второй этаж.
Я еще никогда не прикладывал столько усилий, чтобы усидеть на месте. Подорвался бы следом, но понимал, что это будет выглядеть чересчур подозрительно. Бармен и без того бдит за каждым посетителем — сразу заметит меня, если я метнусь за девушкой.
Понятное дело, бармен не чист. Вероятнее всего, он связной. Но с кем Элин поддерживает связь с его помощью? Кто этот нелюдь, перед встречей с которым ее сердце заходится в бешеном ритме? Я слышал каждый удар, пока она поднималась по лестнице. Звук исчез спустя несколько секунд. Кажется, она вошла в комнату, на которую были наложены чары — из-за них невозможно было услышать ничего, что происходит внутри.
В голову закрадывались самые неприятные мысли. Одна из них была ясной как день: Элин — шпионка, и ее целью определенно был я.
В этом нет никаких сомнений. Уж больно часто мы сталкивались при совершенно разных обстоятельствах; слишком внимательными были ее взгляды, которые она украдкой бросала в мою сторону. И тот бой, завершившийся провокационным поцелуем… Она жаждала победить и добиться от меня желания. Не знаю, что именно она хотела попросить, но все было сделано с какой-то определенной целью — отнюдь не доброй.
Я не раз
