Глава 1. На крючке.
Карибское море, 1719 год
Мерное покачивание корабля на вторые сутки пути начало раздражать. Меня постоянно мутило и тошнило, и я едва стояла на ногах. Вцепившись в борт судна с такой силой, что костяшки побелели, я злобно окинула взглядом простирающееся во все стороны море.
Ничего, кроме бесконечного голубого пространства. Последнее время я с трудом различала горизонт – чистое, ясное небо практически сливалось с линией моря. Долгое разглядывание пенящейся из-за корабля воды усиливало чувство тошноты, но я не хотела снова брести в каюту. Маленькая каморка давила на меня каменным сводом, и я чувствовала, что постепенно схожу с ума. Но морская болезнь, не давая ни минуты покоя, лишь усилила вихрь моих горестных чувств.
Капитан этого судна направлялся из Кингстона, главного порта Ямайки, в Англию и не смог отказать в просьбе высокопоставленной особы сопроводить ее до Лондона, где ее встретил бы столь же уважаемый дядюшка. Я в самом деле держала путь к дяде – теперь единственному моему родственнику, но после смерти отца у меня не осталось ни гроша за душой, и кроме титула я не могла больше ничем похвастаться.
Мой отец, граф Ричард Донован, был влиятельным джентльменом. Я любила его всем сердцем, и он, конечно, отвечал мне тем же. Он был добрым человеком и баловал свою единственную дочь всем, угождая ей. Я росла в его чрезмерной опеке и любви, и меня устраивала подобная жизнь. Но незадолго до моего двадцатидвухлетия папа умер от лихорадки, и вместе со скорбью на меня обрушились все его долги, о которых я даже не подозревала. Я не догадывалась о другой жизни своего отца – о его чрезмерной любви к азартным играм, из-за которых он и проиграл все наше состояние.
Чтобы не увязнуть в пучине долгов, после похорон я распустила всю прислугу в доме, продала сахарные и чайные плантации отца, и у меня не осталось ничего, кроме особняка с роскошной мебелью, пыль с которой теперь было не кому смахивать.
Долго я не выдержала – одиночество и пустота наводили страшную панику в моей душе, и я решила написать дядюшке, которого видела всего лишь два раза в своей жизни, и то это было в детстве. Я рассказала ему абсолютно все, вплоть до тайных увлечений моего отца, и, получив ответ, не раздумывая, отправилась в Англию.
Я надеялась, что такая перемена в моей жизни, смена места и опека со стороны дяди, который, я не сомневаюсь, уже построил на меня грандиозные планы, поможет мне забыться и отпустить прошлое. Но я ошибалась. Горе от потери близкого человека не давало мне покоя.
Из моих глаз больше не текли слезы. Я чувствовала жгучую боль в груди, словно меня душили, и понимала, что не смогу так просто смириться с утратой. Какую бы жизнь мне ни уготовил дядюшка, будь то женитьба с достойным джентльменом, союз с влиятельным политическим деятелем или статус старой девы до конца моих дней, я не смогу смириться ни с одним его решением. Но перечить ему я тоже не смогу. Теперь я беззащитная, бедная, титулованная девушка с разбитым сердцем и с душой, полной слез.
Я не знала, сколько еще простояла бы так, вглядываясь в линию горизонта, погруженная в свои каждодневные размышления, но внезапно громкий, страшный крик впередсмотрящего ворвался в сознание и, кажется, затмил собой все мои мысли:
– Пираты! Пираты по левому борту!
Я огляделась. Вдали вырисовывался большой корабль с белоснежными парусами; на самом верху мачты развевался черный флаг. Пиратское судно неслось к нам на всех парусах, и это навело страшную панику на всех членов команды.
Не прошло и минуты, как раздался звон сигнального колокола, оповещая всех о приближающейся опасности. На палубе началась настоящая суматоха. Капитан раздавал команды, канониры готовили к бою пушки, остальные либо помогали им, либо сами вооружались.
Глупцы. Они отчаянно рвутся обороняться, но не понимают, что потерпят поражение. Лучшим решением было бы сдаться – меньше жертв, лишь потеря товара.
Я немало слышала о пиратах и их злодеяниях на морях. Их суда сильно вооружены, морские волки вступают в бой без предупреждения и, если им оказывают сопротивление, мало кого оставляют в живых. Торговое судно, на котором я и оказалась пассажиром, было для них лакомым кусочком. Они не оставят нас в покое и будут биться до последнего, пока не получат желаемого.
Я понимала, что мы не сможем выйти победителями из этого сражения, мы обречены на провал и гибель. Но почему этого не понимает капитан?
Я нашла глазами в толпе капитана судна – он стоял на квартердеке и ежесекундно подносил к глазам подзорную трубу – и направилась к нему. Поднявшись на квартердек, я легонько коснулась его плеча. Капитан тут же отпрянул от меня и посмотрел так сурово, словно мое прикосновение обожгло его.
– Мадам! Почему вы не в каюте? – Его басистый голос я легко услышала через весь шум, царивший на палубе. – Немедленно вернитесь в каюту! Здесь слишком опасно!
– Капитан Коуэлл, – спокойно начала я, но достаточно громко, чтобы он услышал и обратил на меня внимание. – Почему вы готовитесь к бою? Поднимите белый флаг, капитан. Иначе вы погубите всю команду.
Темные густые брови капитана сдвинулись над переносицей, а на лбу запульсировала маленькая венка. Что ж, видно, мое предложение ему ничуть не понравилось.
– При всем моем уважении, мадам, – как-то слишком грубо и сухо произнес мужчина, сжав шершавыми толстыми пальцами подзорную трубу, – на этом судне я капитан. Несмотря на ваш высокий статус, сейчас вы – мой пассажир. И уж точно не женщине советовать мне, как поступить в этой ситуации. Слуги короля не бегут с поля боя! Мы не жалкие трюмные крысы и будем биться во что бы то ни стало! Спуститесь в каюту, мадам, сию же секунду!
Он сразу же отвернулся от меня и вновь поднес к глазам трубу. Самоотверженный болван. Порой безрассудство, которое капитан сейчас принимает за отвагу, способно погубить немалое количество людей. Он руководствуется зовом сердца и совсем не желает прислушиваться к здравому разуму.
Я больше не стала перечить капитану и, в последний раз оглядев метавшихся по палубе матросов, спустилась на нижнюю палубу. Плотно закрыв дверь своей каюты, села на койку и стала ждать.
Я не могла отрицать тот факт, что мне было страшно. Да, я боялась того, что могло сейчас произойти. Боялась, что в один момент голоса на палубе стихнут, и спустя тягостное мгновение за дверью послышатся тяжелые шаги. Меня убьют, как и всех на этом судне.
Я понимала, что уже ничего не будет как прежде, но была готова встретиться лицом к лицу со смертью. У меня нет желания биться; если потребуется, я самовольно брошусь на меч пирата. Я хочу умереть быстро, почти не чувствуя боли.
От этих мыслей по моей спине пробежал холодок. Неужели я действительно без промедления брошусь на меч?
Нет, не хочу думать об этом. И тем более сомневаться в своем решении. Так или иначе, этот день окажется последним для всех на этом корабле.
