отсюда, пока я не сдержал свою угрозу. — Отпустил шею девушки, она пулей метнулась из комнаты.
— Ты перебираешь Грей. — Заметил Гельмут. Всё это время он со стороны наблюдал за действиями друга. Не вмешивался, знал, что вреда девушке он не причинит.
— Зато я нашел то, чего она боится по-настоящему.
— И чего же.
— Она боится, что я её возьму как женщину. Вот её настоящий страх. Другим её не испугать. Эта дурочка решила пожертвовать своей жизнью ради любимого дяди.
— Я надеюсь, ты не воспользуешься этим для достижения цели?
— Ещё как воспользуюсь! — Заметив, как брови друга поползли вверх, поспешил его успокоить. — Нет спать я с ней точно не буду. Но ведь она об этом не знает. Разыграю немного и только. Противно конечно, но что не сделаешь ради достижения цели. — А потом добавил уже более серьезно. — Положение тяжёлое. Нужно срочно, что-то делать иначе восстания не избежать. Погибнет много невинных людей Гельмут. Сейчас на чаше весов стоит жизнь сотни, а может и тысяч людей или жизнь одного человека. Что ты выбрал бы друг?
— Жизни людей.
— Вот то-то и оно. Жизнь этой девочки ничего не стоит против жизней сотни человек. Ради этого я пойду на всё что угодно. — Резко сменил тему. — Давай выпьем вина. У тётушки в погребах есть отличное вино. — Они вышли из комнат.
Рания слышала, как мужчины покинули покои. Она осталась одна и теперь могла дать волю своим чувствам. Её до сих пор трясло, словно в лихорадке. Проклятый имперец посмел прикоснуться к ней своими руками. Руками, на которых кровь её мужа. Она до сих пор чувствовала его прикосновения. Шею жгло словно огнём. Девушка прошла в омывальню, набрала горячей воды в маленький бассейн. Словно в тумане разделась и погрузилась в воду, чтобы смыть с себя липкие прикосновения Палача. Рания долго сидела в бассейне пытаясь успокоиться и привести свои мысли в порядок. Она может перенести и голод и холод и жажду. Даже побои перенесла бы стойко. Но вот угроза того, что этот проклятый имперец может перевести их отношения сторож-пленница во что-то другое, вызывала дрожь. Она точно не вынесет этого. Вспомнилось, как Малик целовал её. Даже прикосновения мужа она воспринимала со стыдом, хотя и было приятно. А если Палач сделает подобное? Хотя он уже взял её как женщину, но тогда она была без сознания и ничего не помнила. Но если это случиться вновь? От этой мысли по телу прошла дрожь отвращения. Нельзя допустить, чтобы он прикасался к ней. Нельзя. Вода уже остыла, когда Рания вышла из бассейна. И тут она обнаружила, что забыла взять свою одежду. Завернувшись в мягкую ткань девушка вышла из омывальни. Придерживая материю левой рукой наклонилась, ища сменную одежду в сундуке. В какой-то момент полотенце соскользнуло вниз, обнажая тело. Рания подтянула ткань повыше. — Ах, какой прекрасный вид! Не думал, что ты так быстро начнёшь меня соблазнять. Девушка завизжала, забилась между стеной и сундуком. Её мучитель сидел на диване, вальяжно закинув ногу на ногу. Нахально рассматривал её и улыбался. От этой улыбки ей стало гораздо страшнее, чем если бы он ругался и оскорблял её. — Что вы делаете здесь? Зачем пришли? — Губы задрожали, выдавая страх Рании.
— Я здесь живу. И это мои покои. — Его глаза жадно осмотрели тело девушки, прикрытое лишь тонкой тканью. Грей встал с дивана, медленно приблизился к ней. Девушка вжалась в стену. Протянул руку и провел пальцами по её коже от шеи вниз, очерчивая ключицы, скользнул ещё ниже. Рании стало дурно. Сердце бешено билось в груди, в глазах потемнело. Но она все же смогла найти силы чтобы ударить его по нахальной конечности.
— Не смейте трогать меня! — Выдохнула она.
— Почему же? Красивая молодая женщина в неглиже, рядом. Такое зрелище поднимет мертвого, не только здорового мужчину.
— Вы уже получили своё, неужели одного раза мало?
— Ты о чём?
— Не притворяйтесь, будто не понимаете, о чем я говорю!
— Не понимаю, объясни. — Грей нахмурился. — Что за бред появился в этой глупой голове?
— Вы уже воспользовались мной, в прошлый раз, пока я была без сознания. Прошу не делайте этого сейчас. — Рания не выдержала и заплакала, сползая на пол по стене.
— Ты считаешь меня насильником? Способным поступить бесчестно с беспамятной женщиной? — В глазах Грея полыхнула ярость.
— Вы, вы….
Грей тряхнул её за плечи, впечатывая в стену.
— Вот значит как. Дура. Ни я, ни Гельмут не трогали тебя. Неужели ты настолько наивная, что не смогла понять даже этого?
— Тогда зачем вы пришли в мою комнату?
— Прости. Не ожидал, что ты будешь гулять по комнате в таком соблазнительном виде. Но ты сама виновата. Порядочной девушке не пристало ходить голышом в помещении, где есть двое здоровых мужчин. — Грей отпустил её, отходя от нее подальше. Уже закрывая за собой дверь небрежно бросил. — Я принёс тебе свежих фруктов.
Рания бросила взгляд на столик возле дивана и только сейчас заметила большой поднос с разнообразными плодами.
Аман Баи расхаживал по кабинету. Мягкие кожаные сапоги делали его шаг мягким и бесшумным как у большой кошки. Ашот стоял перед ним, согнувшись в низком поклоне.
— Точно уверен, что это была Рания?
— Точно господин. Лица конечно не узнать, но нижнее белье на ней было с вашим гербом. Девушку, прежде чем убить долго насиловали, резали ножами, а потом тело бросили в сточную канаву.
— Страшная смерть. Я бы убил по-доброму, по-родственному, без мучений. Жаль. Ещё раз повтори свой рассказ
— Я следил за управлением. Как вы и предполагали девушку отпустили два дня назад. Но за ней следили двое мужчин. Одного из них я узнал. Это был тот торговец, что вернул сумку. Они шли за ней на небольшом расстоянии. Она почти целый день бродила по городу. Забрела в один очень неблагополучный район. Остановилась в местном трактире " Жареный петух". Сняла комнату. Хозяйка ещё та ведьма оказалась, позвала двух сообщников. Девушку видимо усыпили, обокрали и вынесли, завёрнутой в плащ. Платье я потом нашел у скупщицы краденого. Мужчины, что девушку унесли, напоролись на таких же, как они. Девушку отобрали и унесли. Потом её тело обнаружили в канаве вчера днём.
— А те, что следили за ней.
— Зашли за девушкой в трактир, сели за стол и заказали еду. Они даже не заметили, что ее выкрали. Как сидели в зале, так и вышли только утром. Потом метались по улицам, искали её.
— И всё же мне что-то в этой истории не нравиться. Что-то
