резко поворачивает и скачет на запад, пытаясь вырваться из окружения; вскоре он исчезает за скалой.
Преследователи поворачивают за ним и тоже один за другим исчезают из вида, и снова эта часть ллано возвращается к прежнему строгому и дикому спокойствию.
Для большинства наблюдателей эта гонка не представляет особого интереса. Немногие следили за ней, потому что людей занимают другие, более насущные интересы. Один за другим они возвращаются к ojo de agwa, чтобы исполнять свои дневные обязанности.
Но молодой англичанин по-прежнему стоит на наблюдательном посту, смотрит на равнину внизу и напряженно прислушивается к звукам с запада – прислушивается со страхом, потому что боится услышать выстрелы.
Дикари, не поймав коня своими лассо, могу попытаться застрелить его. Именно этого боится молодой хозяин Крестоносца, именно это занимает его мысли.
К счастью, ненадолго. Менее чем через час всадники по двое и по трое возвращаются из-за озера, направляясь в свой лагерь. Так продолжается, пока с расстроенным видом не появляются последние. Захваченного Крестоносца с ними нет. И не были слышны выстрелы; скорее всего он снова ушел от них.
Глава XVIII
Жизнь на Пропавшей горе
Описанные возбуждающие события быстро сменяли одно другое, потом последовал период спокойствия, длившийся много дней. Спокойствие наверху и внизу, и в лагере осажденных, и у осаждающих.
Осаждающие не бездействуют: все время приходят и уходят группы всадников, особенно по ночам. Рассылаются разведчики; это может происходить по разным причинам. Но однажды замечено, что большой отряд объезжает гору, время от времени останавливаясь и разглядывая склоны от основания до вершины; очевидно, индейцы проверяют, нет ли у белых людей возможности спуститься на равнину по какой-то другой расселине, прорытой водой.
За этой группой разведчиков внимательно наблюдают сверху. Очевидно, индейцы убеждаются, что бледнолицым уйти не удастся; теперь им нужно только немного терпения, чтобы захватить врагов.
Осажденные тоже приходят к такому же выводу, но их он гораздо меньше удовлетворяет. Они видят, как решительно настроены индейцы, как цепко держат их в окружении, как неумолима их мстительность. И никакой надежды на бегство. Впрочем, осажденные так заняты, что пока не слишком часто думают о будущем.
Возникают новые опасения, и нужно принять меры, чтобы их рассеять. Возможно, на месе есть другие медведи гризли, и, если так, то эти чудовища могут бродить вокруг лагеря, ожидая возможности напасть. Лучше держать их на удалении от лагеря, потом напасть на них и уничтожить.
Придя к такому выводу, дон Эстеван приказывает всем вооружиться, и устраивает общую облаву по всей вершине. В зарослях прорубают тропы, открывают много мест, на которых никогда не бывал человек. Незнакомые птицы взлетают со своих гнезд, в густых зарослях, перевитых лианами, пробираются незнакомые животные, в основном рептилии: броненосцы, ящерицы, рогатые лягушки (Agama cornuta) и змеи; больше всего змей, которые получили название по производимому ими звуку. Десятки каскабелей, гремучих змей, ползают в опавшей листве и по веткам, их треск звучит повсюду.
Но встречаются и четвероногие. Время от времени раздается звук выстрела. Это дикий баран, или вилорог, а может, заяц или кролик. Встречается здесь и волк, а также его меньший и более трусливый родич койот, но медведей – гризли или других видов – нет. Видимо, два убитых у лагеря зверя были полновластными владыками вершины.
Охота, занявшая весь день, приносит удовлетворение сразу в нескольких отношениях. Прежде всего, можно больше не опасаться Ursus ferox; во-вторых, получено много свежего мяса; в- третьих, очевидно, что на вершине еще много дичи.
Хватает и растительной еды: самые разнообразные корни, плоды и ягоды. Мескаль, чья печеная сердцевина составляет основную пищу врагов, растет на вершине повсюду. Гамбусино и многие шахтеры знают, как его готовить. Есть несколько разновидностей мескитового дерева; семена из его стручков можно размолоть, получается мука для приготовления питательного хлеба; в то время как шишки сосен (Pinus edilis) – их орехи и само дерево называют piñon – видны повсюду. В качестве фруктов несколько разновидностей кактусов; плоды одного из них – питахайа – по форме и вкусу напоминают груши. Короче, Серро Пертидо – настоящий оазис, рог изобилия в пустыне. С таким обилием продовольствия осажденные могут не бояться голода – по крайней мере долго. Ресурсов, экономно расходуемых, хватит на много недель.
И на это их единственная надежда: так или иначе их положение станет известно друзьям в Ариспе или соотечественникам в другом месте.
Но насколько это вероятно? Как уже говорилось, Потерянная гора вдалеке от основных путей. Могут пройти месяцы или даже годы, прежде чем здесь окажется какой-нибудь путник. Так что у них такая же вероятность быть увиденным – при этом чтобы стало понятно их положение, – как у потерпевших кораблекрушение на каком-нибудь необитаемом острове посреди океана.
Как и потерпевшие крушение, они поднимают сигнал бедствия. Всякий, кто подходит к горе с юга, удивится, увидев высокий флагшток с развевающимся над ним флагом – это придает горе сходство с крепостью. На флагштоке трехцветный флаг с гербом Мексиканской республики – орел над нопалем [Нопаль – мексиканский кактус]. Этот флаг дон Эстеван предполагал повесить над новой шахтой; теперь на это мало надежды. Сейчас флаг сообщает о грозящей катастрофе и должен привлечь внимание тех, кто способен эту катастрофу предотвратить.
Но, если не считать мрачного будущего, в жизни осажденных нет ничего скучного и даже неприятного. Напротив, ее можно было бы назвать приятной: много еды, много воды, относительная свобода для прогулок, голубое небо над головой, жару умеряет ветерок, приносящий ароматы плодов и цветов.
И нет мрачной тишины; напротив, сцена оглашается голосами многих певцов, дневных и ночных. Днем неблагозвучные, но бодрые крики голубой сойки и красного кардинала, «мяуканье» дрозда или крики ястреба, преследующего добычу; ночью гораздо более мелодичная несравненная песня czentzontle – мексиканской птицы-пересмешника смешивается с песней cuitlacoche – соловья Нового света, известного гораздо меньше своего родственника в Старом свете.
Жизнь в лагере под открытым небом становится привычной, каждый день приносит свои проблемы и обязанности. Караул, конечно, продолжается, и бдительность не снижается. Хотя осаждающие не проявляли никаких признаков штурма, кто знает, что задумали эти коварные дикари?
Только ночью можно этого опасаться, и то только в самые темные ночи. В другое время исполнять обязанности караульных легко.
Шахтеры могут представить себе, что у них пикник, они хорошо проводят время на полпути между землей и небом. Но они здесь не по собственному выбору, а по необходимости. И мысли о мрачном будущем мешают наслаждаться настоящим. И часы проходят не весело, а устало.
