— Ну конечно! — воскликнул Лорд-Чародей. — У вашей восьмерки есть удивительные магические способности, которые можно использовать для улучшения жизни в Барокане, но из-за традиционной разъединенности вы пользуетесь ими только для уничтожения Темных Лордов, когда те имеют несчастье появиться. — Он отхлебнул пива и продолжил: — Ты только подумай. Всезнайка помнит все правдивые истории, которые слышал. Да он куда лучше многотомной библиотеки! А Лучник! Он способен поразить любую цель, какую видит. Это можно использовать для передачи сообщений или документов через реки, или доставлять небольшие предметы быстрее, чем человек доставит бегом. Вождь обладает сверхъестественной способностью к убеждению. Она могла бы принимать участие в допросе преступников, тебе не кажется?
Меча слишком ошарашило местоимение «она», а Лорд-Чародей тем временем продолжал:
— К сожалению, я еще не придумал конструктивное применение для твоего дара. Ну, разве что ты захочешь стать капитаном моей гвардии. А я подозреваю, что эта должность не очень сочетается с твоими обязанностями Избранного. Должен признаться, это бы заставило меня понервничать! — Он рассмеялся.
Меч машинально улыбнулся, хотя вовсе не находил это смешным. Впрочем, в нынешнем расположении духа ему вообще вряд ли что-нибудь могло показаться смешным.
Не то чтобы Лорд-Чародей делал что-то действительно плохое. Штука в том, что он делал все иначе. У каждого человека в Барокане была своя роль, свое место в мире, свой способ соответствовать той великой и сложной форме жизни, которую создавали лерры. Люди знали, чего им ожидать от других. Но этот Лорд-Чародей все делал совсем не так, как можно было ожидать от Лорда-Чародея.
Он уже несколько раз упомянул, сперва в тронном зале, а потом и за столом, что старается как можно меньше пользоваться магией, чем весьма озадачил Меча. Почему это вдруг человек, в руках которого сосредоточена добрая половина всей магии Барокана, не хочет ею пользоваться? А еще он постоянно твердит об улучшении Барокана. Традиционно задача Лорда-Чародея защищать и охранять Барокан, а не улучшать его.
И вот теперь он еще упомянул о Вожде Избранных как о «ней». Меч не знал, что новый Вождь, сменивший Фараша, женщина. Это тоже шло вразрез с традициями. Задача Вождя вести Избранных против Темных Лордов, а это — традиционно мужская роль. Половина Избранных — Ведун, Ясновидец, Вор и Говорун — могли быть любого пола. Красавицей — естественно, только женщина, а Воином и Лучником — только мужчины, поскольку тут требовалась изрядная физическая сила.
Меч всегда полагал, что Вождем тоже должен быть только мужчина, но и сам не мог толком объяснить почему. Он относился с большим уважением к Старшей жрице Безумного Дуба, Верховной жрице, правящей Зелеными Водами, и всем прочим, но при этом все же считал, что Вождем Избранных должен быть мужчина.
Он не мог понять, что его больше беспокоит: пол нового Вождя или его собственная реакция на эту новость. И не мог отделаться от мысли, не поспособствовал ли этому выбору сидящий рядом с ним необычный Лорд-Чародей.
— В таком случае я немного удивлен, что ты все еще держишь возле себя Всезнайку, — заметил Меч. — В конце концов, хоть он и не носит меча, он все же один из Избранных.
— Меня вовсе не беспокоит присутствие Избранного как Избранного. Я не сделал ничего дурного, и если вы когда-нибудь решите, что я стал Темным Лордом, то я предпочту отречение смерти. Но вот если ты, мой дорогой Воин, будешь рядом со мной с мечом в руке, мне придется опасаться, не сработают ли твои инстинкты, если я совершу нечто такое, чего ты не одобряешь, и не начнешь ли ты действовать прежде, чем у меня будет шанс отречься.
— Все совсем не так, — буркнул Меч.
— Не так?
— Нет.
Лорд-Чародей покосился на Всезнайку. Тот кивнул:
— Не так. Квинтэссенция умения Воина — контроль, а не применение силы.
— Правда? Рад это слышать! — ухмыльнулся Артил, откинувшись на стуле.
— Ты обнаружишь меч у своего горла в ожидании дальнейших угроз или объяснений, но не получишь сразу удар в сердце, — спокойно добавил Всезнайка.
Улыбка Лорда-Чародея сделалась менее жизнерадостной.
— Если я вообще достану оружие, вместо того чтобы просто спросить, — в сердцах бросил Меч.
— А ты спросишь? — Артил заглянул ему в глаза.
— Зависит от ситуации, — честно признался он. — Я не хватаюсь за оружие по малейшему поводу.
— Да? А все легенды об Избранных утверждают обратное.
Меч удивился:
— Во время путешествия я зарабатывал себе на жизнь, показывая с помощью клинка всякие трюки, если ты об этом.
— Нет, я имел в виду рассказы о поединках, казнях и прочем.
— А что, есть такие рассказы? — изумленно моргнул Меч.
— Конечно, есть.
— Ни одного не помню, — заметил Всезнайка.
— Не помнишь? — повернулся к нему Лорд-Чародей. — То есть, иными словами, это все неправда?
— Все, что я слышал.
— Все-все?
— Не уверен, что вообще слышал хоть один, — ответил Всезнайка.
— Да наверняка слышал! Их десятки. И не только обычные сказания. Помимо обрывков истории, есть анекдоты о ревнивых мужьях, рассказы, где наш друг Воин выступает чудовищем, которым пугают детей, чтобы призвать их к порядку. Я всю жизнь их слышал, и вы наверняка тоже. Хотя я и понимал, что это преувеличения, но всегда полагал, что доля истины в них есть. Да они очень распространенные, вы просто обязаны были их слышать!
— Ни одного не помню, — отрезал Всезнайка.
— Значит, каждый рассказ о том, что Воин или Лучник убили людей в поединке или на турнире, или казнили кого-то еще, кроме Темного Лорда, — фальшивка?
— Судя по всему, да, — кивнул Всезнайка. — Я не помню ни одного.
— Ну надо же! Поразительно! — Лорд-Чародей снова повернулся к Мечу: — Тогда скажи честно, сколько человек ты убил?
Меч изумленно вытаращился на него:
— Одного.
— Только одного, и всё?
— Твоего предшественника.
— А! — Лорд-Чародей, казалось, пришел в замешательство. — И больше никого?
— Нет, больше никого. — Меч был настолько поражен реакцией Лорда-Чародея, что даже не слишком обиделся. Чуть поколебавшись, он все же решился задать в свою очередь вопрос: — А скольких убил ты?
— Ну… — отмахнулся Лорд-Чародей.
— Меньше, чем твой предшественник, смею думать.
— Уж конечно! Я вообще никого не убивал.
Меч кивнул, принимая ответ.
Лорд-Чародей некоторое время молча взирал на него, затем откинулся на стуле и отхлебнул пива.
