А это означает, что ему придется уйти из Барокана.
При этой мысли он вздрогнул, но заставил себя думать дальше. Есть два — нет, возможно три — способа это осуществить. Можно подняться в Верхнеземье или сесть на корабль и отправится в плавание в надежде отыскать какую-нибудь неизвестную землю. Или, быть может, действительно есть путь в обход гор на болота далеко-далеко на юге. Существуют легенды об этом пути.
Однако Меч ничего не знал о Южных Болотах. Ему было известно, что горы тянутся еще не меньше, чем на месяц пути от Среднеземья, и поговаривали, будто между холмами и болотами есть долины. Вынести такое долгое путешествие в надежде отыскать дорогу в какие-то чужие, неизвестные земли? Нет, пожалуй, не стоит и пытаться.
Корабль — тоже идея не слишком привлекательная. Мечу отродясь не доводилось бывать на борту настоящего корабля. Только на баржах, и только когда те были надежно причалены. Да и моря он никогда не видел. Никогда не пробовал соленой воды. И если за морем есть земля, то почему ее никто до сих пор не открыл? Сбившийся с курса в шторм корабль, рыбак, заплывший дальше, чем обычно… Если бы эти заморские земли кто-нибудь видел хоть издали, то сообщил бы, и об этом упоминалось бы в легендах, верно ведь? Меч никогда не слышал такой легенды.
Значит, остается лишь Верхнеземье.
На три сезона в году это вполне приемлемый вариант. Живут же там верхнеземцы, в конце концов. Стаи арра обеспечивают их едой, а их шатры — вполне подходящее укрытие…
На три сезона из четырех.
Однако зиму верхнеземцы пересиживают в Зимовье, в безопасности, у подножия горы, в Барокане. Они не пытаются пережить зимнюю пургу на плато.
А значит, сказал себе Меч, Лорду-Чародею и в голову не придет, что кто-то может попытаться выжить там зимой.
Он поглядел на восток, где вдали линия гор обозначала край бароканского мира, а сверху проплывали по синему небу белые облака.
Никто в здравом уме не отправится туда, чтобы скрыться от Лорда-Чародея. Это значит, что придется возвращаться в Зимовье, просочиться каким-то образом через ворота в Зимнем Дворце и незаметно подняться по длинной, продуваемой ветрами тропе. А потом выжить там в одиночку на огромной открытой равнине, выдержать холод, ветер, снег и пургу, на что не осмеливаются даже верхнеземцы. И расстаться с магией, делавшей его величайшим в мире воином, магией, связывающей его с Бароканом. И жить там с душой, оторванной от духов, делавших его цельным.
Никто в здравом уме на такое не пойдет. Но Меч уже не ощущал себя в здравом уме. Душевное равновесие прежней жизни смыли коварство Артила и кровь Азир.
Никому в голову не придет, что Меч может предпринять такую попытку. Там его никто искать не будет.
А это означает, что когда Лорд-Чародей вернется в Летний Дворец на будущий год, он не будет даже подозревать, что враг поджидает там в засаде. Враг, лишенный магии, да, — но имеющий за плечами восемь лет ежедневных тренировок с мечом.
Меч не представлял себе, как сумеет пережить зиму в Верхнеземье, не знал, как убьет Лорда-Чародея без помощи магии, что будет есть и пить там, наверху. Но понимал: даже если он притворяется, будто спорит сам с собой, на самом деле он уже все решил. Он найдет способ или умрет.
Он оглянулся еще раз на Утреннюю Безмятежность, а потом повернулся на восток и отправился в Зимовье.
