class="p1">— Да.
— Справитесь?
— Да.
— Тогда вставай и уходи.
* * *
— Встречаться с такими опасно, — заметила Женька, как только терайа, шатаясь, ушел. — В городе тоже — можно нарваться на снайпера.
— Знаю, но это наш последний шанс. Чтобы убраться с Теро, понадобятся союзники.
— Для начала понадобится смыть убрать кровь внутри дома. Никто не должен догадаться, что мы ему помогали. Не знаю, как уничтожить простыню без утилизатора. Сжечь тоже негде.
— Выкинем в окно спальни с другой стороны, там сорок метров высоты.
— Прохожим нижних ярусов на головы? Мама бы меня за такое убила…
Женька нервно засмеялась, но в ее глазах стыл затаенный страх. «Сорок восемь часов, — думал Мартынов. — продержимся еще сорок восемь часов, а потом — все. Уходим отсюда любым способом».
Глава 7
Предложение
— Мне как-то неловко, — сказала Женька Мартынову. — Всех этих супервиро убили потому, что они нас защищали. Айджа тоже убили, он лежит у нашего порога, мертвый, беззащитный. А мы что сделали? Отпустили его убийцу.
— Ты же сама не хотела его сдавать.
— Я и сейчас не передумала, только лучше от этого не становится.
— Понимаешь, Эухенита… — заговорил Демиург, тщательно подбирая слова. — Правила «Алконоста» работают на «Алконосте». На твоей Земле добро и зло отделены друг от друга. На Теро это не так, и, если честно, что тут творится, пока непонятно.
— Ты не в курсе насчет дополнительных протоколов «кода шестнадцать».
— А должен?
— Они только для офицеров Космофлота, написаны на случай первого контакта. Запрещают менять чужое общество по нашим стандартам. Никогда, ни под каким видом, даже если местные обычаи кажутся негуманными и отвратительными.
— Обоснование существует?
— Да. Мы не навязываем добро силой.
— Невмешательство может привести к плохим результатам.
— А вмешательство — к еще худшим.
— Уверен, когда-нибудь эти протоколы пересмотрят, но пока у нас однозначный приказ Сибирцева — или получить формулу лекарства, или убедиться, что ее не дадут. Потом эвакуироваться на Верум. Все, что я делаю, я делаю ради этого.
…Женька согласилась и больше ни о чем не спрашивала, чему Демиург был только рад. О своем прошлом опыте на должности офицера «серых торговцев» он предпочитал не рассказывать, но и забыть такое не мог.
Корабль «Лезвие» курсировал тогда между Марсом и Землей. На Землю возили серу, кальций и магний, обратным рейсом — продукты и технику терраформирования. Владелец «Лезвия», суровый пьющий бородач, родившийся вне Земли, не слишком уважал ее законы, а Лигу и вовсе в грош не ставил.
— Или держи язык за зубами, или мы не сработаемся, — сразу предупредил он. — Отдаю тебе технику и, если хочешь, пилотирование. Люди — мое. Все торговые сделки — мое. Дисцилина на борту — мое. Ты, Мартинес, флотский чистоплюй, repipi [исп.]. Я таких насквозь вижу, так что под руку не лезь.
Мартынов все понял, в дела контрабанды не вмешивался, с буйной командой близко не сходился, предпочитая отдых в каюте, а в промежутках между рейсами — общество земных приятелей в пабах. Конец такому шаткому равновесию положило инцидент на «Лезвии», случившийся по по пути от Фобоса к Земле.
… Молодую женщину, беглую заключенную, провели на борт матросы. Высокой нравственностью она не отличалась и охотно согласилась заплатить за помощь собой. Шум веселья в кубрике заглушали музыкой, но на второй день сквозь музыку пробились совсем не шуточные крики. Ругавшегося Марынова внутрь не пустили, а явившийся с большим опозданием судовой врач констатировал у мертвой беглянки аневризму аорты.
«Ее следовало сразу вернуть властям, — заявил медик, отмывая руки. — Эти бешеные бабы, воровки и бандитки, не знают меры ни в выпивке, ни в любви».
«Вы не вмешивались, хотя и могли»
«Мог? Я кто? Простой костоправ, а вы офицер, пускай и с порченой репутаций. Сами бы и разгоняли это непотребство»
«Капитан приказал мне не лезть к его парням с замечаниями. Он их сам выбирал»
«Ладно, не берите в голову. У старины Барри на борту дисциплины не было и не будет. Странно, что это корыто еще не развалилось».
Тело женщины обернули покрывалом, прицепили нему бумажную розу и похоронили, отправив в шлюз. «Ну и что мы могли поделать? — рассуждал доктор, допивая виски в компании с Мартыновым. — Вариантов было два. Первый — сдать ее еще на Фобосе и вернуть в тюрьму, а что такое тюрьма, вы сами знаете. Второй — ничего не делать и позволить оторве догореть. Бедняжку звали Рита, на Земле у нее осталось двое детей…»
* * *
Прибыть в президентский дворец следовало в два часа пополудни. С этим известием явился Галатьер. Все перебитые ночью охранники умерли, не успев связаться с командиром, а потому зрелище крови на проге застало Галатьера врасплох и вынудило яростно стучаться в двери.
— Диабле! Что тут творилось? Почему нет доклада?
— А кому и как я мог сообщить? — сказал Мартынов, отперев замок. — Нам не оставили ни оружия, ни средств связи. Или я обязан влезать в разборки и защищать свою охрану голыми руками?
Справедливость возражений Галатьер признал, но не успокоился. Он была крайне удручен, стоя на коленях возле тела Айджа.
— Парень — мой племянник, сестра еще не знает.
— Соболезную.
— Что мне до ваших соболезнований! Теперь только месть меня успокоит.
— Кому собираетесь мстить?
— Я знаю, кому! — огрызнулся Галатьер. — Резня — дело рук здешнего отребья. К сожалению, эти уже мертвы. Если бы кто уцелел — открыл бы дверь и вас обоих прикончил.
— Попытался прикончить.
— У него бы получилось, не сомневайтесь. Против псиоников такие, как вы, никуда не годятся.
Число трупов в переулке соответствовало числу стволов на земле, супервиро их пересчитал, вызвал подкрепление и понемногу успокоился, замкнувшись в хмуром молчании. Вскоре тела убрали, Галатьер и похоронная команда исчезли, а Мартынов погрузился в собственные невеселые размышления.
— Ствол того парня лучше не засвечивать. Оно полубесполезная. Обойма неполная, заряжать нечем, носить с собой нельзя, но и выбросить рука не поднимается. Может, спрячем?
— Где? Пол и стены — везде камень.
— Есть одна мысль…
Демиург возился целыйч ас — сначала снял с огромной кровати монументальную ногу, потом выдолбил в ней выемку мономолекулярным ножом из комплекта скафандра. После этого он сунул относительно небольшой пистолет внутрь и собрал всю конструкцию заново.
— Пускай пока так полежит.
Вскоре явилась служанка и принесла большую сумку еды. Она жарила и варила, хлопотала на примыкавшей к столовой кухне, красиво расставляла тарелки, раскладывала двузубые террайские вилки.
— Поешьте мяса, господин. Нежная телятина. Спаржа свежая. Вино — наше калифорнийское кабернэ.
«Это ведь наше Земля, — думал Мартынов, разрезая стэйк столовым ножом. — Ну, не совсем наша, но почти она. Знакомые пейзажи,
