учиться и какую причёску носить.
Или вот девушки. Если бы Амаль послала Рэма подальше с его красивыми глазами, он бы, наверное, очень расстроился. Может быть, даже болел. А вот вены резать никогда бы не стал. Жизнь далась ему слишком дорого, чтобы разбрасываться.
Амаль… Она же тоже останется, даже если не с ним. И, может быть, даже будет счастлива.
И он, может быть, тоже найдёт себе после другую девушку. Потому что они живы, и это определяет наличие будущего.
Рэм нашарил глазами Галку. Она ругалась с певцом, но слов было не разобрать.
За ближними к сцене столиками переглядывались и хихикали.
Там расселось ещё человек шесть из «творческого коллектива» — пёстрая одежда, вычурные причёски. И двое молоденьких секьюрити: не охрана — одни понты. Это было видно даже по тому, как они двигались — неуклюже и слишком резко.
Наконец над платформой воспарил радостный певец.
До Рэма донёсся неуверенный аккорд музыкальной машины, потом кашель, усиленный микрофоном.
А потом вдруг прозвучало необыкновенно трогательное а капелла:
Отзови свои письма.
Сотри себя из сети.
Твоё тело как плазма
Коллапсирующей звезды.
Ты сожгла меня нежно.
Ты сожгла меня заживо…
Рэм хмыкнул и покачал головой. Певец был парень противный, но пел на удивление хорошо, чисто, искренне. Жалко, что это была всего лишь проба, и она оборвалась на середине куплета.
Певец замахал руками и начал ругаться в микрофон с рабочими.
Нервный он был — жуть. Может, и Рэм добавил ему сегодня гормонов? Вполне возможно, что белокурая Галка с открытой грудью здорово нравилась певцу.
Рэм не спеша, словно ему больше нечем было заняться, приблизился к сцене, над которой кружилась платформа с орущим певцом.
Тот был недоволен гравикомпенсаторами, то есть болтало его наверху.
Рэм знал, что вес человека домагнитка держит легко, но лучше бы рабочие смонтировали стандартную страховочную плоскость, с неё и при желании не слетишь. Однако ничего советовать не стал.
С двух метров певец не убьётся, зато рабочих повеселит. Ведь не извинится же, так пусть хоть боги его накажут.
Галка заметила Рэма и, пользуясь тем, что певец с головой ушёл в спор с рабочими, свесившись с платформы и тыча в них микрофоном, спрыгнула со сцены и пришла поболтать.
— Репетируете? — спросил Рэм, кивая на певца.
— Опять разорался, как снуп, — дёрнула худенькими плечами Галка.
Имитация пилотского комбинезона придавала ей солидности. А сними одежду — и обнаружится хрупкая девушка. Но с очень подходящим размером груди.
У девушек это бывает — худышка-худышкой, а попа и грудь — как будто взяла поносить.
Рэм оценивающе оглядел блондинку. Оттопыренные карманы на тыльной части комбинезона создавали иллюзию пышных форм, но и сами формы — тоже были зачётные. А уж грудь — так просто…
Он тряхнул головой и спросил:
— А кто такой снуп?
— Человек, у которого вместо головы задница! — Галка нарочно повысила голос, чтобы певец услышал.
— Достал? — спросил Рэм.
— Ещё бы! Но без него — никак. Мы — творческая группа с этим козлом. — Она сердито хлопнула себя по бедру, намекая, что партнёры они не только по сцене. — Я — Ила, а он Ил. Это сценические псевдонимы.
— А я слышал, что тебя тут называют Галка, — улыбнулся Рэм. — Что за странное имя такое?
— Да я вас всех уволю по частям! — заорал певец. — Сначала кривые руки уволю, а потом тупой мозг!
— Оно не странное. — Блондинка демонстративно помассировала пальцем ухо. Певец настолько же приятно пел, насколько визгливо орал. — Галка — это птица такая есть. Чёрная. Я же на самом деле брюнетка.
— Но тебе и блондинкой идёт, — похвалил Рэм. — Я бы не догадался, что крашеная. Ты тоже поёшь?
Галка кивнула.
— Ещё и танцую. Увидишь вечером, может, понравится.
Рэм исподтишка разглядывал её волосы: ведь и вправду не догадаешься. И подмывало спросить: а грудь — тоже поддельная? Но он, конечно, смолчал.
— А Галка опять куда забурилась? — заорал певец. — Сколько можно просить, чтобы вместе начали репетировать? То к официантам клеится, то вообще куда-то проваливается, по два часа ждёшь!
Блондинка поморщилась и вдруг обняла Рэма.
Вышло у неё это очень недвусмысленно, на всеобщий обзор — рабочие-то не все были заняты перебранкой.
Рэм посмотрел на девушку с интересом и тоже приобнял.
— А этот? — кивнул он на певца.
— Да надоел он уже со своей ревностью! — выпалила Галка, теснее прижимаясь к Рэму, чтобы тот понял намёк.
Намёк был ну очень прозрачный. Рабочие уже ухмылялись понимающе. Сейчас и певец поднимет башку. И всё просечёт.
И вот тогда ему останется только громче петь о своей любви. Рэму он не противник, уж больно тщедушный. Даже бить не придётся, просто хорошенько поддать пинка.
А секьюрити, если это его, в драку на вооружённого станнером не полезут. У них у самих только станнеры. А если и есть что-то потяжелее, так начальник охраны корта сидит сейчас рядом с Ченичем.
Соблазн был велик.
От Галки всё так же пахло апельсинами и ещё чем-то неведомо возбуждающим. И девчонка явно была не из капризных. Переменчивая — но на пару дней — самое то.
— Я только подыграть могу. — Рэм пониже наклонился к уху блондинки и вдохнул запах её волос. — У меня девушка есть. Ты извини, но я пошутил насчёт целоваться.
Певец наконец заметил со своей высоты конкурента.
— А ну, отвял от неё! — заорал он. — Галка, ты совсем одурела, даёшь себя лапать? Лезь репетировать!
Блондинка отлепилась от Рэма и медленно пошла к сцене. Парень не понял, обиделась она или нет, а вот певца хорошо задело.
— Ты!.. — заорал он. — А ну, вали отсюда! А вы чё расселись! — Это он уже наехал на секьюрити.
Рабочие захохотали.
Рэм обернулся, оценил невольных противников, шагающих к нему не очень уверенно.
Секьюрити были молодые, плохо обученные, да и прав они никаких особых тут не имели. На корте рулит своя служба охраны.
— А ну, пшёл отсюда! — буркнул левый секьюрити, позабыв, что Рэм находится на общей и доступной для всех территории ресторана.
— А то что? — спросил пилот с интересом.
— А то вылетишь шариком!
Он попытался заломить Рэму руку, но пилот легко перехватил чужую кисть и слегка выкрутил, чтобы сильней продавить болевую точку.
И тут
