не знаю, что на меня нашло. Не хочу я с ней целоваться. Амаль не поймёт.
— Да как же она узнает? — развеселился юрист.
Ему было приятно смущение Рэма. Значит, не перевелись ещё в Галактике нормальные парни, которым хотя бы стыдно изменять девушкам.
— Сердцем узнает, — пояснил Рэм. — Амаль — из эйнитской общины. Она всегда знает, что будет. А уж что было... Да и я ей соврать не смогу.
— И что будешь делать?
— Просто никуда не пойду.
Ченич посмотрел на Рэма с уважением. Вот тебе и современная молодёжь.
— Значит, и на концерт не пойдёшь? — уточнил он.
Рэм вздохнул. На концерт ему очень хотелось. Он вообще не помнил, когда был на настоящем концерте.
— На концерт пойду, — решился парень. — А целоваться не буду. Ну её, эту Галку!
Ченич кивнул, понимая, что если Рэм пойдёт на концерт, то может не уберечься и от остального. Но осуждать парня не собирался. Раз совесть есть, то он и сам с собой как-нибудь разберётся.
Тут наконец принесли заказ, и юрист, посмотрев на Рэма, уплетающего мясо, тоже рискнул заказать добавку к омлету.
Голова у него этим утром была на редкость ясной, желудок работал без сбоев.
Неужели парень был прав, когда сказал, что одно сознание служит в проколе якорем для другого? Знать бы раньше, можно было бы так не мучиться. Среди знакомых Ченича имелись весьма устойчивые к космическим прыжкам.
Он накрутил на вилку салат из зелёных водорослей, ожидая кусок бифштекса.
— Пардóну прошу, уважаемый! — раздалось над ухом басовитое, как удар колокола. — Я в радости от того, как смачно вы кушаете, но нам позарез нужна ваша помощь! Ещё два часа, и мы без вас просто погибнем насмерть! Не можете же вы дать погибнуть целому корту?
Глава 8. Ил и Ила
Пассажирский корт, следующий по маршруту «Аннхелл — Питайя — Аскона»
Здоровенный седой мужик с бульдожьими щеками, похожий на охранника на пенсии, втиснулся за столик рядом с Ченичем, и, игнорируя Рэма, начал гипнотизировать юриста взглядом.
— Я, — он ударил себя в грудь растопыренной ладонью, — Ором Кифара, главный менеджер компании «Алькатрана» — грузовые и пассажирские перевозки, а вы…
Ладонь была занесена, но груди юриста не коснулась. Потому что тот поднял голову от своих водорослей и холодно уставился на неожиданного гостя.
— Юнмар Ченич, глава «Ченич и сыновья», — произнёс он тоном, которого Рэм от него ещё не слышал.
Голос юриста стал сухим, как человеческий прах, присланный похоронной службой из крематория, глаза пустыми, а поза расслабленной и одновременно зажатой в какие-то непонятные Рэму тиски.
Здоровенный менеджер тем не менее правильно оценил и голос, и позу, и пригладил уже занесённой ладонью короткий ёжик волос.
— Я же с полным к вам пониманием, уважаемый, — вроде как извинился он. — А оно у меня семейственное. Экипаж для меня — одна большая семья. А если когда в семье скотина какая-то завелась, то я оправданно негодую!
Голос у Кифары был низкий, и на его неразборчивый угрожающий рокот к столику Рэма и Ченича прискакал один из охранников.
Он застыл рядом с главным менеджером, пожирая его глазами в ожидании приказов. Босс отмахнулся от подчинённого, как от мухи.
Похоже, это был не просто менеджер, а ещё и начальник службы охраны. А это — самая большая шишка на корабле. Не считая капитана. Тот идёт по другому ведомству.
Тут же явился и взмыленный официант. Остатки заказа он не принёс, зато начал суетливо расставлять закуски, коньячные рюмки и кофейные чашки.
Рэм оценил бутерброды с солёными алайскими фруктами, тарталетки с икрой окуня и нарезку элитных сыров.
— Кофе — за счёт заведения, уважаемый, — оскалился менеджер.
— Мы чай будем, — вклинился Рэм, которому цена деликатесов уже намекала на подкуп.
Кифара обернулся и воззрился на парня так, словно только что увидел.
— А кто этот очень молодой человек? — начал он. — Не может ли он занять другой хороший столик в нашем гостеприимном ресторане?
— Это со мной, — отрезал Ченич. — Так что вы хотели?
— Вы поймите меня правильно, уважаемый, но другого юриста мы сейчас на корабле иметь не сподобились. — Менеджер говорил без акцента, но мешал имперские и экзотианские обороты, и это было немного смешно. — А если мы не предъявим таможне юриста, нас же снимут с рейса! Вы понимаете, как нам это больно?
— Вы можете нанять юриста на Питайе, — Ченич отодвинул подсунутую официантом рюмку и откинулся в кресле.
Менеджер выразительно покосился на Рэма.
— Но это же неприличная катастрофа, сколько эрго запросит юрист из Содружества! — выпучил он глаза. — Это трагедия для нашей маленькой фирмы. Нам уже и так запретят брать транзитников на Питайе. Такие убытки!
— И какие убытки? — переспросил Ченич сухо.
— Фатальные! — пробасил менеджер. — Мы можем компенсировать вам билет!
— Это смешно. — На губах юриста не было и тени улыбки.
— Но если рейс снимут, вы не сумеете вовремя попасть на Аскону! — выложил менеджер свой главный козырь.
— А кто вам сказал, что я тороплюсь? — парировал Ченич.
Кифара заёрзал, и Рэм встал, понимая, что мешает соседу торговаться.
Менеджер явно хотел, чтобы Ченич изобразил юриста широкого профиля и хотя бы для галочки взялся за расследование того, что случилось с официантом. (Интересно, выжил он или нет?)
Ну и почему бы Ченичу не подзаработать? А Рэм может пока что-нибудь сделать для другой Галочки. Более симпатичной.
Тем более что жрать чужие десерты было неловко, а смотреть на них — тем более. Очень хотелось попробовать.
Народу в ресторане немного прибавилось, но на периферии, а не в центре зала, где рабочие всё колдовали над платформой, добиваясь от неё запланированных спецэффектов.
Рабочих было пятеро. Все — молодые раздолбаи, вроде Рэма, каким он и был бы сейчас, если бы потерял родителей, но не сумел завербоваться в спецон.
Если бы выжил.
Момент выживания — это вообще основа того, будет у тебя что-нибудь дальше или не будет. И по большому счёту не так уж важно, кто ты: пилот или чернорабочий. Главное, что живой.
А вот для тех, кто отборочные соревнования по выживанию ещё ни разу не проходил, иногда просто дико важно, сколько денег в семье, в какой школе
