сказать, но его никто не слышал, он и сам себя не слышал, а губы шептали одно слово:
– Юлия, Юлия, Юлия.
Она закрыла за ним дверь. Он долго не двигался с места. А затем, не ощущая собственного тела, понуро побрел к калитке.
За калиткой рядом с его автомобилем стояла машина Истровской. Алла сидела за рулем и смотрела на Валентина через открытую дверцу. Его вид говорил о многом. Истровской не нужно было ничего объяснять, она все поняла.
Валентин чувствовал себя побитым псом, и жалеющий взгляд Аллы вызывал в нем раздражение и озлобленность. Он скривился:
– Чего смотришь?! Газуй отсюда! – Валентин никого не хотел видеть.
Алла вскинулась и показала зубы:
– Смени тон, мальчик! Я тебе не твоя теща! Со мной надо ласково! Я жду тебя. Я знала, что ты скоро выйдешь. Сейчас тут не до тебя. Да и вообще, не по тому полю ты топчешься. Здесь все пропитано заразой. И Юлька твоя, наверно, не лучше отца с матерью.
Валентин не понимал, чего от него хотела Истровская, зачем она ждала его. Убиралась бы восвояси, не мозолила больше глаза, без нее на душе кошки скребут.
– Кто еще есть в доме? – спросила Алла. Она не поверила Веронике, что тут нет Павла, и ждала ответа от Валентина.
– Юлия, – глухо отозвался он.
– И все?
– И все.
Истровская облегченно расслабилась и равнодушно поинтересовалась:
– Поругались?
– Она меня выгнала, – лицо Валентина медленно покраснело, ему было досадно это выговаривать, но других слов у него сейчас не нашлось.
Истровская обожгла Валентина громким смехом:
– Да ну? Молодец, девка! Вас, мужиков, надо постоянно мордой к асфальту прикладывать. – Резко прекратила смех. – Разлюбила, что ли?
В Валентине словно лопнула какая-то струна, неожиданно появилась ненависть к Юлии, необузданная и слепая, и он сорвался:
– Она и не любила меня. Стерва она, стерва и баста!
– Вот теперь все понятно, – проговорила Истровская с яростью, от которой у Валентина пробежал по спине холодок. – Мы все стервы, Валентин. Все до последней твари. Без этого нам нельзя, иначе ваш брат на шею усядется и ноги свесит! Вашу кобелиную породу на поводке держать надо. А теперь, раз все так хорошо сделано, поехали ко мне! Я надеюсь, ты уже не маленький и знаешь, зачем баба приводит к себе чужого мужика. Оправдаешь мои надежды, не упадешь в грязь лицом? Поехали! – уже командным тоном закончила Алла.
Валентин расширил ноздри, втянул в себя воздух и снова покраснел. Истровская хлопнула дверцей, и машина выбросила из-под колес землю, рванулась с места. Валентин затравленно оглянулся на дом, будто прощался с ним и со всеми, кто был в этом доме, решительно шагнул к своему автомобилю.
Алла гнала на бешеной скорости. На полпути круто затормозила, выехала на обочину. Остановила Валентина. Лицо ее горело, тело играло пружинисто и призывно. Прыгнула к нему в салон и впилась губами в его припухшие от ссадин губы.
Валентин робко обхватил ее. А потом начал жадно, с упоением целовать, словно мстил Юлии. Целовал так, как хотел бы целовать Юлию. Поймал подол платья, задрал, ладони заметались по горячим бедрам женщины.
Потом продолжительный стон Аллы и глухой рык Валентина слились и затихли.
Истровская не шевелилась, а Валентин ощущал в себе пустоту. Запах ее тела начинал давить, ему сделалось невыносимо душно. Он ждал, когда наконец Алла оторвется от него и выйдет из машины. Но она не спешила, восхищенно дыша ему в лицо:
– Милый мальчик, я так хорошо растворилась в тебе. Мы сейчас продолжим, – покусывала мочку его уха.
– Хватит. Иди в свою машину, – сказал Валентин, отворачивая лицо, но не отталкивая Аллу, чтобы не обидеть и не озлобить. Провел руками по ее бедрам. – У тебя красивое тело.
– Разглядел наконец, – довольно засмеялась она. – Лучше, чем у твоей Юлии.
Однако для Валентина лучше Юлии никого не было, и он нахмурился:
– Перестань! Я не сравниваю. Вы разные. Глупо все. И не напоминай мне о ней! – Перед глазами у него в этот миг возникло холодное лицо жены, а в душе с новой силой закипела боль. – Ненавижу ее!
Истровская внимательно посмотрела ему в лицо:
– А ты все еще любишь ее.
– Она мне жизнь поломала!
– У тебя еще не было жизни, чтобы ее ломать. Успокойся, я помогу тебе забыть о ней. Со мной тебе будет лучше, ты узнаешь, что такое настоящая страсть. А теперь поехали ко мне! – Алла рывком оторвалась от Валентина и села рядом.
Он не хотел ехать к Истровской, ему вообще больше не хотелось, чтобы она находилась рядом. Насупился.
– Смелее, милый мальчик, – подбодрила Алла, приняв его нежелание за нерешительность. – Ты уже попробовал мое тело, но еще не узнал его до конца. В нем много загадок для тебя. И много страсти. Поверь. Это целая планета. В машине не откроешь ее. В машине можно увидеть лишь немного, как в телескоп, но чтобы узнать планету, надо ее обследовать. – Она положила его руку себе на грудь. – Ты чувствуешь, какой жар идет изнутри этой планеты? Едем, едем быстрее. – Одернула подол измятого платья и выскочила из салона.
Валентин вздохнул. Истровская стремительно пробежала через дорогу к своей машине. Он подумал ей вслед, а ведь красивая, зараза. И по телу вновь поплыло тепло. Машина Истровской тронулась, и Валентин завел свою.
6
Павел Хавин возвратился в гостиницу. На пороге его встретила администратор:
– Ночью вас какая-то сумасшедшая разыскивала, – объявила быстро.
– Почему сумасшедшая?
– Да кто ж ее знает, почему она сумасшедшая? Я ей говорю, нет его в номере, а она не верит, прет напролом. – Администратор достала из стола ключ от номера и протянула Хавину.
– Как она выглядела? – спросил Павел, догадываясь, что это могла быть Истровская.
– Как сумасшедшая, – пояснила администратор. – Красивая, в красивом платье, с красивой прической. Вы, мужчины, любите таких. Налетела как ветер, побежала к номеру, тарабанила в дверь, чуть ли не ломилась. А потом испарилась. Я же говорю, ненормальная.
– Я знаю ее, – проговорил Хавин, – но она не сумасшедшая, вы заблуждаетесь. – Между тем подумал, что Вероника была права, предполагая поведение Истровской. Взял ключ и отправился в номер.
Он был под сильным впечатлением от того, что произошло в загородном доме Аспенских. Надо же такому случиться, угодил, как кур в ощип. Мать и дочь. Кто бы рассказал, никогда б не поверил, что обстоятельства могут так сложиться. И ничего не изменить, просто нужно принять как данность.
Сейчас он был выбит из обычной колеи. У него на первом
