упала рамка с ее сертификатом балетного отличия.
— Серьезно, неужели из всех дней он придумал такое дерьмо? — пробормотала она про себя.
Я приподнял голову над одеялом и открыл глаза.
— Адриана, какого черта? Сейчас около семи утра. Что тебя может расстраивать в такую рань?
— Мой брат, очевидно, взял мою машину, заявив, что, похоже, что-то не так с аккумулятором. Он оставил мне записку, что отвез ее в «Механику Эла», чтобы ее проверили, — прорычала она, скрестив руки на груди, ее ноздри раздувались от ярости, — Я так раздражена, машина в порядке. Если бы с ней что-то было не так, загорелась бы лампочка аккумулятора. Я спросила маму, могу ли я взять ее машину, но она должна помочь своему другу переехать сегодня. Я могу задушить его прямо сейчас!
Она продолжила, закрыв глаза, на этот раз более спокойным голосом: — Прости, я не хотела на тебя срываться. Просто я очень хотела пойти за платьем для выпускного, а теперь, похоже, мы застряли здесь на целый день.
Адриана села за свой стол и открыла журнал Vogue, грубо перелистывая страницы и ругаясь про себя.
— О, черт, — ответил я с сарказмом.
Я натянула одеяло на голову и улыбнулась, засыпая.
Девятая глава
Алекс
Девять лет назад
Я открыл учебник, пытаясь заглушить ее непрекращающееся ворчание.
Вот как это было в последнее время — всегда хотела большего. Она изменилась, перестала быть той беззаботной студенткой, в которую я влюбился. Саманта Бенсон была той девушкой в кампусе, которую хотел каждый парень, и она выбрала меня. А не этот неудачник Брэд, который сох по ней со средней школы. Чертов придурок.
Наша совместная жизнь в колледже была потрясающим опытом. Саманта была невероятно красива, умела отлично держать голову и изучала искусство. Она не была моим обычным типом, но и не была дурой. Моя семья любила ее, ее семья любила меня, и поэтому имело смысл надеть кольцо на палец, и одной заботой в жизни стало меньше.
Я не участвовал во всем этом свадебном фиаско, оставаясь в стороне, пока Саманта все планировала. Это был хороший день, если говорить о свадьбах, но вот прошло шесть месяцев, и трещины начали давать о себе знать. Мало того, что она хотела дорогой дом с видом на Тихий океан и «Мерседес», чего мы не могли себе позволить на зарплату стажера, так теперь она еще и пилит меня по поводу создания семьи. Я не был готов к этому дерьму в двадцать пять лет. У меня все еще были друзья, которые каждую ночь просыпались голыми рядом с незнакомыми девчонками и бочонками.
Я сказал ей, что подумаю об этом, если мы переедем обратно в Кармел. Я скучал по своей семье, надеясь, что они убедят ее, что мы слишком молоды, чтобы иметь детей, особенно папа. Он хотел, чтобы я пошел по его стопам, а я никак не мог этого сделать, когда рядом был ребенок. Учеба и медицинская практика требовали от меня сосредоточиться только на этом. Мне не нужны были никакие другие отвлекающие факторы.
— Алекс, ты меня слушаешь? — умоляла она, в ее голосе слышалось раздражение.
— Сэмми, что ты хочешь от меня услышать? Мы только что переехали сюда. В доме еще пыль, мебель еще не привезли, и у меня технически еще нет оплачиваемой работы. Пожалуйста, объясни, как сюда впишется ребенок? Мы едва можем себя содержать.
Я был чертовски раздражен. Да, дети — это мило и все такое, но я еще так много хотела сделать в жизни: начать стажировку, поехать в Европу — список можно продолжать и продолжать. Все это началось, когда у ее сестры родился ребенок, и теперь она только об этом и говорит. Мне так надоело, что она сравнивает наши отношения со всеми остальными. Ничто из того, что я делал, не радовало ее.
— Ты сказал, что когда мы переедем в Кармел, мы могли бы…
Подняв руку, я прервал ее. В типичной для Сэм манере она исказила мои слова.
— Я никогда не говорил, что когда мы переедем в Кармел, мы сможем начать попытки. Я сказал, если ты когда-нибудь захочешь послушать меня как следует, то давай вернемся в Кармел и поговорим об этом, когда найдем дом и найдем нормальную оплачиваемую работу.
— Ну, Алекс, мы нашли дом, и у меня есть достойно оплачиваемая работа. С другой стороны, ты, похоже, не определился с карьерой. Не помогает и то, что ты должен быть кормильцем, а не я, — ответила она.
— Пошла ты на хрен, раз снова об этом заговорила! — крикнул я, стуча кулаками по столу, — Ты так счастлива рассказывать всем, что твой муж учится на врача, но за закрытыми дверями это недостаточно хорошо, потому что я не оплачиваю твой дорогой образ жизни.
Я закрыл учебник, взял сотовый и ключи со столешницы. Мне нужно было успокоиться, я так устал от постоянных препирательств и от того, как она заставляла меня чувствовать неуверенность в принятых мною решениях. Мне нужно было расслабиться и перестать концентрироваться на этом негативе.
— Я еду к родителям.
Я захлопнул дверь и пошел к машине. Она быстро открыла дверь, стоя со скрещенными под грудью руками, обнажив зубы и злясь на то, что я ухожу посреди разговора. Это был не первый раз, и не последний.
— Мы обсудим это снова, когда ты решишь, где твой дом, Алекс.
И ослепленная гневом, она захлопнула дверь, не попрощавшись.
* * *
— Адриана, — крикнул я, и мой голос эхом разнесся по фойе.
Дом моих родителей — восемь тысяч квадратных футов, достаточно большой, чтобы потерять себя без необходимости жить друг на друге. Мой дедушка, состоятельный человек, подарил этот дом моим родителям в качестве свадебного подарка.
В фойе я прислушиваюсь к направлению ее голоса.
— Я здесь!
Направляясь к комнате отдыха, я остановился у входа, с удивлением обнаружив, что Адриана не одна.
Я не ожидал увидеть ее снова. Шарлотту, то есть. Она лежала на
