собиралась пригласить вас пообедать с нами в «Чеширском сыре». Филип меня там дожидается, правда, он еще не знает, что я обратилась к вам за помощью.
Мы с готовностью согласились на это предложение и отправились в ресторан на такси.
Мистер Филип Риджуэй и вправду был немного обескуражен, увидев, что невеста явилась в сопровождении двух незнакомцев. Это был симпатичный молодой человек, высокий и ладный. Несмотря на то, что ему едва ли исполнилось тридцать лет, его виски́ уже посеребрила седина.
Мисс Фаркуар подбежала к жениху и положила руки ему на плечи.
– Не сердись, Филип, что я вмешалась в твои дела, не посоветовавшись с тобой. Познакомься, это мсье Пуаро – о котором ты, несомненно, наслышан – и его друг, капитан Гастингс.
Риджуэй выглядел очень удивленным.
– Разумеется, я знаю, кто вы, мсье Пуаро. – Он обменялся с нами рукопожатиями. – Но я и помыслить не мог, что Эсме вздумает делиться с вами рассказом о моей… о нашей беде.
– Я просто боялась, что ты не позволишь мне это сделать, милый, – смиренно опустила ресницы мисс Фаркуар.
– И поэтому решила подстраховаться, – сказал ее жених с вымученной улыбкой. – Надеюсь, мсье Пуаро сможет пролить свет на эту невероятную тайну, ведь сам я уже окончательно сломал голову. Я вне себя от беспокойства.
Его лицо и вправду выглядело изможденным и осунувшимся. Было ясно, что на плечи молодого человека легла непосильная ноша.
– Ну-ну! – бодро воскликнул Пуаро. – Предлагаю перенести наше совещание за обеденный стол. На сытый желудок и думается легче. Мне хотелось бы еще раз выслушать всю историю из уст самого мистера Риджуэя.
Пока мы наслаждались великолепным ростбифом и пирогом с почками, Филип Риджуэй подробно изложил обстоятельства, при которых исчезли злополучные облигации. Его рассказ в точности совпал с историей, которую поведала нам мисс Фаркуар. Едва он закончил, как Пуаро приступил к расспросам.
– Что навело вас на подозрение, что облигации были похищены, мистер Риджуэй?
Он с горечью рассмеялся.
– Ну, знаете, улики были, что называется, налицо, мсье Пуаро. Я вошел в каюту и увидел, что чемодан наполовину вытащен из-под койки, да к тому же весь изрезан и исцарапан в том месте, где пытались взломать замок.
– И все же замок был открыт, а не взломан?
– Да, видимо, его удалось как-то разблокировать.
– Любопытно, – обронил Пуаро, и в его глазах засветились хорошо знакомые мне зеленые огоньки. – Весьма любопытно! Вор тратит массу усилий, пытаясь взломать замок, а потом – вуаля! – обнаруживает, что все это время владел дубликатом ключа от замка фирмы Хаббса. А ведь каждый из этих замков, насколько я знаю, абсолютно уникален.
– Потому-то у него и не могло быть ключа! Проклятье, когда я об этом думаю, у меня голова идет кругом!
– Вы уверены, что никто не мог подобраться к вашему ключу?
– Могу поклясться чем угодно! Да и потом, если у злоумышленника имелся ключ или дубликат, к чему было тратить время, орудуя отмычкой, если с первого взгляда было понятно, что этот замок не взломать?
– Ах, это действительно отличный вопрос! Осмелюсь выступить в роли пророка: когда мы найдем ответ на него, мы сразу распутаем дело! Умоляю, не применяйте ко мне физического насилия, но я просто не имею права не спросить: а вы совершенно уверены, что не могли оставить чемодан незапертым?
Филип Риджуэй молча послал ему такой выразительный взгляд, что Пуаро моментально воздел руки, отрекаясь от своих предположений:
– Экскьюзе муа, поверьте, такое случается куда чаще, чем вы можете себе представить! Итак, сойдемся на том, что облигации были похищены из чемодана. Что же делает дальше наш похититель? Как ему удалось сойти с ними на берег?
– А-а-а! – простонал Риджуэй. – То-то и оно! Как?! Когда я поднял тревогу, о краже тут же уведомили нью-йоркскую таможню. Каждого пассажира, покидавшего судно, обыскали с ног до головы!
– А эти облигации, как я понимаю, представляли собой весьма увесистую пачку?
– Еще бы! Здоровенный сверток! Даже на борту немного мест, где его можно было спрятать. Да и никто его там и не прятал – ведь полчаса спустя после прибытия «Олимпии» боны «Либерти» уже выставили на торги, даже каблограмма с номерами и сериями еще не успела дойти до биржи! А один из брокеров клянется, что облигации начали продавать еще до того, как «Олимпия» причалила к берегу. Не могли же их отправить по радио!
– Разумеется, нет. Но, возможно, «Олимпию» при входе в порт обогнала какая-нибудь яхта или буксир?
– Только катера береговой охраны и таможни. И это было уже после того, как на судне подняли тревогу, так что все были начеку. Я лично следил за тем, чтобы украденные облигации не могли покинуть «Олимпию» таким образом. Господи, мсье Пуаро, это сведет меня с ума! Уже поговаривают, будто я сам провернул эту кражу!
– Но вас ведь тоже обыскали по прибытии? – мягко спросил Пуаро.
– Да, конечно, но…
Молодой человек недоуменно посмотрел на маленького бельгийца.
– Вижу, вы не понимаете, к чему я клоню. – Пуаро загадочно улыбнулся. – Что ж, теперь я хотел бы побеседовать с кем-то из руководства вашего банка.
Риджуэй нацарапал несколько слов на своей визитной карточке.
– Передайте это моему дяде, и он немедленно примет вас.
Пуаро поблагодарил его, попрощался с мисс Фаркуар, и мы вдвоем отправились на Треднидл-стрит, где находился главный офис «Лондонского и Шотландского банка». Стоило нам предъявить визитную карточку Риджуэя, и нас тут же провели через лабиринт конторок и столов, где не покладая рук трудились клерки и кассиры, в небольшой кабинет на втором этаже. Оба генеральных директора были на месте – солидные джентльмены, поседевшие на своей банковской службе. Различало их лишь одно – мистер Вавасур носил короткую белую бородку, а мистер Шоу был чисто выбрит.
– Верно ли я понял, что вы занимаетесь исключительно частными расследованиями? Отлично, отлично! – потер руки мистер Вавасур. – Впрочем, мы уже уведомили Скотленд-Ярд, дело взял инспектор Макнил. Кажется, весьма способный детектив.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – вежливо кивнул Пуаро. – Ваш племянник уполномочил меня задать несколько вопросов. Будьте добры, расскажите, кто именно заказал замок фирме Хаббса.
– Я лично этим занимался, – сказал мистер Шоу. – Я бы ни за что не доверил кому-то из служащих такое деликатное дело. Всего было три ключа – один у мистера Риджуэя, а два других – у мистера Вавасура и у меня.
– И никто из персонала не имел к ним доступа?
Мистер Шоу вопросительно посмотрел на второго директора.
– Уверен, что с тех пор как мы положили облигации в сейф двадцать третьего числа, к нашим ключам никто не прикасался, – заявил мистер Вавасур. – К сожалению, две недели назад, в тот самый день, когда мы проводили Филипа, мой коллега заболел и лишь сегодня впервые вышел на работу.
– Обструктивный бронхит – не шутка для человека моего возраста, – вздохнул мистер
