контролируется, расписывается и регламентируется. И чем больше я ввязываюсь в дела драконов, тем короче становится поводок.
— Скажи, что хоть один шаг вне гнезда сапфировых я ступила без твоего контроля?
— А ты этого хочешь? — холодно поинтересовался он.
Хочет ли птица — неба, рыба — воды, а червяк — земли? Дракон поджал губы и отстраненно произнес:
— Давай будем откровенны, Ариана. Ты спокойно разгуливаешь по городу только благодаря моей опеке и моему артефакту. Если бы ты сняла его, наверняка уже ехала бы в долину изумрудных или хрустальных.
— Ты бы этого не позволил, — вырвалось прежде, чем осознала, что говорю.
Рейнхарт улыбнулся как довольный ребенок:
— Приятно, что ты в меня веришь.
— Я — подданная Гардии! — отмахнулась от мысли, что невольно ищу у него защиту. — На территории моей страны драконы не посмеют…
Моя уверенность разбилась вдребезги о взгляд Рейна.
— Не посмеют, — повторила уже не так уверенно.
— Расскажешь им об этом, когда окажешься в лесах Изумрудных или долине рубиновых. Древняя кровь на земле драконов — они получат на тебя полное право. Я хорошо знаю владык этих стай и можешь мне поверить, ты бы не скоро вдохнула воздух свободной жизни. Ты бы до конца жизни видела небо через решетку.
— Значит, я должна быть благодарной, что ты позволяешь мне почувствовать себя свободной?!
— Если не я — то другие драконы завладеют тобой! Неужели я тебе настолько омерзителен? Неужели мысль быть моей тебе противна настолько, что ты готова выступить против всего мира, лишь бы меня не было рядом?
В таком ключе я об этом не думала.
Не знала, что сказать, и он прочитал это в моих глазах. Взял мой кулон в ладонь и провел пальцем по искристым граням.
— Кроме матери и бабушки сердце дракона может снять тот, кто его дал, — жестко произнес Рейнхарт, не глядя на меня. — Этого ты не знала?
Он сжал камень в кулак и поднял на меня безжизненный взгляд. Я схватила его руку и мотнула головой, но не успела. Негромкий щелчок и "ошейника" не стало. С его ладони осыпалась сапфировая пыль, а в душе образовалась дыра размером с бездонное ночное небо.
— Это был самый короткий брак в истории драконов. Не продержался и пары часов.
Горькая ухмылка и быстрые шаги.
Ариана
Я смотрела в спину Рейнхарта сквозь пелену слез вновь и вновь воскрешая в памяти наше расставание в гнезде и сейчас. Как он просил меня остаться, как сердце разрывалось от одной мысли, что я уезжаю, и как он признался сейчас, что его мир без меня пуст.
И отпустил.
По-настоящему отпустил!
Навсегда.
— Но я не сказала да! — крикнула в отчаянии и кинулась следом.
Рейнхарт уже поднимался по лестнице на площадку, где его ждали члены драконьей делегации. Но мне было плевать! Даже если наш разговор услышат тысячи людей или драконов — мне плевать. Даже, если Рейн оттолкнет у всех на глазах — без разницы. После его слов, после его поступка!
Он остановился, опустил руку на мраморные перила, но не повернулся.
— Ты не сказала нет, Ариана. И этого достаточно.
Подхватив юбки, я с заполошно бьющимся сердцем взлетела по ступенькам и остановилась перед драконом — чуть выше, чтобы преградить ему путь. Так наши лица были на одном уровне, и я могла смотреть ему в глаза. За ледяной маской безразличия скрывалась боль. И я это не только чувствовала — видела по поведению Гардиана, который и вовсе повернулся ко мне спиной.
— Ты говоришь на языке ультиматумов, — я несмело, боясь, что оттолкнет, взяла его ладонь в свои руки. — и удивляешься, что я сопротивляюсь? Может, попробуем язык компромиссов?
Мне невыносимо хотелось коснуться ладонью его лица: провести по щеке, разгладить складки на лбу и переносице, откинуть непослушную черную прядку, с которой заигрывал ветер, но я не решалась. Это новая, пока неизведанная территория.
— Ты хотела свободы, больше, чем меня, Ариана, ты ее получила. Мы больше не связаны ни артефактами, ни обязательствами.
— Мне нужна не только свобода…
Ну, вот, я это сказала. А в голову одного упертого барана, даром, что он дракон, эта мысль почему-то не приходила!
— И драконам твоим я помогу, ты только попроси. По-человечески попроси. Компромиссы, Рейнхарт, — я робко улыбнулась, не зная, как оценить напряженную тишину в ответ.
А дракон думал. И я бы многое отдала, чтобы сейчас прочитать его мысли. С того момента, как я впервые увидела Рейна в проеме окна графского дома, поняла, что мы связаны. И пусть на мне больше нет Шаамни, эта связь идет из моего сердца в его. И какие бы преграды ни вставали на нашем пути, мне почему-то кажется, что мы их преодолеем.
Мелодичный женский голос разорвал натянувшуюся между нами нить:
— Ард Дарлейхасский! Милорд, мы вас уже заждались!
Он даже не шелохнулся. Решал что-то внутри себя, и, наконец, произнес:
— Мой дом в твоем распоряжении. Не делай глупостей.
Рейнхарт поцеловал мою ладонь, задержав у своих губ дольше, чем дозволяют приличия, и поднялся наверх к принцессе Гардии. Я подавила тягостный вздох — как же она не вовремя! Она всегда не вовремя! И в детстве постоянно мешала нашему с Кейларом общению, встревая со своими куклами, и сейчас.
Рейнхард склонил голову в знак учтивости и невесомо коснулся губами ее ладони.
— Ваше высочество, прошу прощения, что заставил ждать!
Прощения он просит! А у меня не просил ни разу!
Сама не помню, как вспорхнула вверх по ступеням и оказалась рядом с драконом. А вот громко кашлянула, требуя представления, я уже сознательно. Потому что нечего на чужих драконов смотреть так пристально с вполне однозначными мыслями!
Принцесса как и всегда выглядела обворожительно. Тонкий стан обтянут кремовым атласом, глубокое декольте выгодно подчеркивает грудь. Колье, усыпанное бриллиантами и цитрином выполняет ту же функцию. Волосы она забрала наверх, чтобы подчеркнуть лебединую шею, но специально оставила кокетливую прядь сбоку, чтобы невинно теребить ее, как сейчас. Первая красавица Гардии всегда пленяла мужские сердца. Принцы, наследные и не очень, выстроились в длинную очередь за ее рукой, но император медлит, словно подбирая более выгодную партию. Хотя куда уж выгодней чем сам принц Эсаила? Разве что дракон! Владыка стаи, и у меня даже есть один на примете.
Как раз разведен и…
Разведен!
Значит, мой сон мешался с реальностью. Рейнхарт пришел на мой зов, он был рядом со мной этой ночью! Ну, к чему была эта нелепая ссора? Неужели нельзя было нормально,
