со мной. Порядок построения: первый… второй…
Основная группа ушла.
Святой расслабленно оперся спиной о шершавый ствол старой сосны. Нет, расслабляться нельзя. Ротный оставил восемь человек. Ребята надежные, проверенные, он повел взглядом вокруг. Серега Шемяков из третьего взвода, москвич. Служит в Чечне уже давно, дольше его, Николаева. У него было прозвище, не кличка, а именно прозвище, за глаза – Ёлка. За его привычку навешивать на себя и таскать всюду много как нужных, так, на первый взгляд, и не нужных вещей. Еще был Гарик – пулеметчик, тоже с третьего взвода со своим вторым номером солдатом – срочником Санькой. Неподалеку возился со своей рацией Селиверстов. Подальше – за небольшим бугорком – где-то были Прист с Пашей. Этих как взводный отправил с начала в охранение. Так там и торчат. Ну и сапера, или шахтера с клизмой, в общем, Тимофея, ротный не рискнул тащить с собой – здесь оставил.
– Слышь, Шахтер. Ротный забыл старшего назначить. Ты – старлей, так что давай, командуй.
– Чего командовать?
– Ну, горняк ты наш, места залегания, понимаешь, сектора наблюдения.
– Денис, ты сам …того… определись. А я посмотрю …потом.
– Как скажете, товарищ старший лейтенант. Серега, лежи, где лежишь, наблюдай за тем склоном. Гарик, идете туда, чуть назад. Прикрываете от той зеленки и наших первыми увидите. Связь, найди себе место, чтоб те кусты и полянка просматривались. Не забывайте, что там Прист с Пашей.
– У меня отсюда и так все просматривается, – отозвался Связь.
– Хорошо. Что у тебя с рацией?
– Прием есть, а на передачу.… Пока никто не вызывал.
– Ладно, наблюдайте, пойду, гляну как там Прист.
Его прервал сначала шелест, затем оглушительный треск ломаемых сучьев. Со стороны, где должны были находиться Прист с Пашей, сквозь реденькие кустарники, с неимоверным шумом, появилась какая-то фигура в камуфляже. Разведчики уже лежали за стволами деревьев с оружием на изготовку. Только сквозь прорезь прицела, направленного в голову человека, Денис увидел кто это.
– Пашка! – в сердцах сплюнул Святой. Поднялся на ноги, поставив «Наташку» на предохранитель. Подошел к нему и отвесил по-отечески ласковый и увесистый подзатыльник, – ты, Паша, не разведчик – ты мясо.
Павлик удивленно хлопал глазами.
– А где все?
– Пошли, покажешь, где вы расположились.
Позицию Прист обустроил грамотно – за стволами поваленных деревьев. С боков подтащили еще каких-то бревен так, что получилось настоящее пулеметное гнездо. Святой вкратце обрисовал ситуацию и помог немного передвинуть бревно, чтоб увеличить обзор.
– О’кей. Бдите. Я пошел.
– Долго их ждать-то?
Денис задумался на секунду, потом пожал плечами.
– Не знаю. Байкал сказал ждать и все.
Когда он подходил к остальным, то его взмахом руки подозвал Связь.
– Денис, наши вызывают.
– Так ответь.
– Не могу. Чертова батарея, она все-таки села.
– Ты ведь их слышишь?
– На прием мощности хватает. Она работает просто как радиоприемник, а на передачу – отключается, вот – послушай.
Он нажал тангенту и протянул Денису наушники. В них была тишина, только частое ритмичное пощелкивание. Отпустил тангенту и услышал голос Карася.
– Так значит мы теперь без связи.
– Наполовину, то есть только на прием.
– Можно что-то сделать? – спросил Денис просто для того, чтобы хоть что-то сказать. Он понимал, что это полная безнадега.
– Что сделаешь? Тональный вызов тоже не идет. Можно было бы морзянкой нашим побибикать. Сообразили бы, что у нас не все в порядке, – Селиверстов был крайне расстроен, он справедливо полагал, что связь разведгруппы – это целиком его задача. Потом он немного оживился, в глазах появился огонек. – Можно попробовать отключить рацию на часок. Батарея самоподзарадится и можно будет успеть сказать хоть пару слов в эфир. Но тогда мы будем час без приема.
Святой махнул рукой.
– Ладно, не надо. Сиди рядом, слушай. Если что – скажешь.
– Ну, это – как всегда.
Николаев лег на толстый ковер опавшей хвои под облюбованной им сосной и услышал Шахтера.
– Святой, а мне что делать?
– В смысле?
– Сектор осмотра, зона обстрела?
Денис чертыхнулся про себя, а вслух сказал:
– Вам, товарищ старший лейтенант, нужно координировать общие действия, – и с нажимом добавил, – А самое главное…
Тимофей даже приподнялся на локтях, преданно глядя в глаза Святому. Казалось вот-вот, и он сделает собачью стойку.
– Самое для тебя главное – это находиться от меня в непосредственной близости
– Понял.
– Тогда может и выживешь, если что, – буркнул Денис уже себе под нос, устраиваясь поудобней под деревом.
– Что? – опять сделал стойку сапер.
– Ничего, наблюдаем.
– Ага.
Прошел час или около того. Вверху весело щебетали птички, спаривались и обустраивали себе и будущему потомству уютные гнездышки среди молодой весенней листвы. Святой негромко переговаривался с Серегой Шемяковым, иногда подключался Связь, который безнадежно махнул рукой на свою рацию, после разнообразных ухищрений ее оживить.
Эту относительную благодать нарушили какие-то посторонние звуки. Послышалось потрескивание сучьев и как будто голоса.
Кто это? Наши? Разведчики затаились, всматриваясь и прислушиваясь. Может зверь?
Нет. Это были люди. Двое мужчин шли спокойно, и не таясь. Остановились неподалеку на крохотной полянке и принялись оживленно, но не громко что-то выяснять.
Серега вопросительно посмотрел на Дениса. Нет. Святой сделал отрицательный жест – они явно без оружия, хоть и в темно-зеленой солдатской форме. Немного поговорив, мужчины двинулись дальше.
– Раз они нас не обнаружили, то зачем нам раскрываться, – объяснил Денис свое решение
– Явно духи, надо было брать, – нехотя возразил Серега.
Связь заметил:
– Куда б мы с ними? У нас задача другая.
Все молча согласились. Николаев мысленно похвалил Приста с Пашкой, с чьей стороны появились эти люди, что тоже не стали высовываться.
Вновь потянулось ожидание. Разговор переключался то на дом, то на женщин, то на оружие, то на войну. Вернее, дом с женщинами и войну с оружием.
Вдруг Селиверстов оживился, схватил гарнитуру рации, и в тысячный раз, нажимая клятую тангенту, пытался что-то сказать в микрофон. Потом саданул кулаком по своей любимой игрушке и поднял глаза.
– Что?!!
– Гусар передал: нас сейчас будут обстреливать.
– Какой Гусар? Кто будет обстреливать?
– Гусар – это спецназ. Они тут рядом где-то бродят. Утром ротный с ними связывался. Теперь они сообщают на Зимний, что в квадрате 17—21 наблюдают тела и просят прислать3—5 огурцов.
– А мы причем?
– 17—21 – это где мы сейчас сидим. Как сюда пришли, Байкал передал наши координаты, я запомнил.
Шахтер встал, театрально развел руки и на полном серьезе спросил:
– Ну, нет, мужики. Сколько же можно?
Ему не дал договорить появившийся за горизонтом свист. И все было снова. И леденящий душу свист, и адский грохот, и первобытный животный страх.
Артиллеристы родненькие, не поскупились и не промахнулись. Прислали пять огурцов, и все легли точнехонько в заданный квадрат.
Когда отгрохотал пятый, Святой тут же поднял голову и попытался в изменившемся пейзаже разглядеть товарищей. Под кучей веток и опавшей листвы зашевелился Серега и стал хлопать себя ладонями по ушам. Первыми его словами были:
– Теперь я понимаю свою бабушку.
– При чем тут бабушка?
– А ей с войны до сих пор обстрелы снятся.
– Потом про бабушку. Все живы?
Если и случаются на войне чудеса, то это было именно оно – не задело никого.
Тут же, как лось сквозь чащу, примчался Прист: «Никого не задело?» убедившись, спокойно ушел обратно.
И тут в полной красе нарисовался Тимофей. Он стал восьмерками и петлями бегать вокруг деревьев. Он то размахивал руками, то хлопал себя по ляжкам и непрерывно что-то бормотал, затем более членораздельно стал выкрикивать уже знакомую всем молитву:
– Дураки вы все! Зачем я с вами связался! Дураки! Надо уходить отсюда! Надо уходить пока всех тут не перебили!
Это продолжалось до тех пор, пока Связь не изловчился и не дернул его за ногу так, что тот плавненько приземлился затылком о землю. Шахтер затих, он лежал, уставившись в небо и что-то бубнил себе под нос.
– Слышь, Святой, что будем делать? – казалось
