на противника. Тебе не хватает только его когтей. Не думал отрастить ногти подлиннее?
Смущённый, Том застыл в толще воды, не доставая пола. Что верно, то верно: ему обязательно надо научиться контролировать себя, пока кровь тигра не взяла над ним верх.
– Не говорите так даже в шутку, – попросил он. – Я уже жду не дождусь, чтобы поскорее убраться отсюда. – Он осёкся, вспомнив, что для Мистраль это место является домом. – Я хочу сказать, в гостях хорошо, но пора бы возвращаться.
Мистраль лёгким движением отвела от мальчика ещё одну ядовитую лампу.
– Я сама всё больше устаю от бесконечных совещаний. Ни на что другое времени не остаётся. Его величество бывает весьма настойчив в своих взглядах. Мне начинает казаться, что ссылка была лучше, чем теперешний титул.
Том сочувственно взглянул на подругу. Она выглядела такой печальной и измученной.
– Может, вам стоит вернуться на сушу?
– Не раньше чем Ху будет готов уйти домой. – Она поднялась на задние лапы. – Я могу вынести всё, что угодно, если это нужно для дела.
Том раздвинул шторы. Для восхода звёзд было ещё рано, но Огненные сады привлекли его взгляд. Возможно, это то, что им обоим поможет отвлечься. Он предложил:
– Было бы хорошо выбраться на время из дворца. Не прогуляться ли нам вплавь по угодьям? Попрошу обезьяну присмотреть за господином Ху.
Хотя Мистраль была утомлена, она согласилась:
– Возможно, это то, что мне и нужно.
Но когда они вместе вплыли в Огненные сады, Мистраль гребла вяло, будто мысли её были далеко.
– Может, хотя бы намекнёте, что такого король хочет от вас? – спросил Том.
Мистраль похлопала его по плечу:
– Могу сказать только одно: его величество сам понимает, что просит о большом одолжении. Но, по правде говоря, особого выбора у него нет. Он в крайней нужде.
– Зато он не имеет нужды в глупости, – раздался рядом чей-то голос. – В нынешние времена в нашем царстве глупости достанет на всех.
Из-за садовой поросли показался дядюшка Тумер.
– Ринг Нек? – удивилась Мистраль.
– Я не достоин этого имени. Дядюшка Тумер – вот что подходит мне теперь.
– Герцогиня Пылающих холмов может называть тебя как пожелает.
Мистраль рассмеялась, как будто ручеёк зазвенел по камушкам. Том подумал, что за всё время ни разу – да, пожалуй, ни разу! – не видел её такой непринуждённой и беззаботной.
– Ты избегал меня до сих пор. – Мистраль тронула живой шутовской колпак, рыбки-ленточки дрогнули от прикосновения. – Что же изменилось сегодня?
Плечи дядюшки Тумера поникли.
– Наконец смог собраться с духом. Всё хотел подойти, но боялся, что буду выглядеть глупо.
– Но ведь ты и есть придворный глупец, не так ли?
– Не просто глупец, а ещё и трус, – погрустнел дядюшка Тумер.
– Наоборот, вы очень даже смелый, если так разговариваете с королём, – заметил Том.
Дядюшка Тумер пожал плечами, бубенцы на его хвосте звякнули:
– Я знаю, как далеко мне можно зайти.
Мистраль неловко кашлянула:
– Я думала, ты избегаешь меня, потому что не одобряешь моего назначения. Ведь моё герцогство принадлежало твоему отцу.
Дядюшка Тумер поднял голову:
– То герцогство едва ли можно назвать наградой. Раньше – да, но не теперь. Его величество не король драконов, но князь глупцов, если думает сохранить это в секрете. А от меня тем более. Все видят во мне лишь подставку для его задних лап. Но до меня дошла молва, что монстры Ваттена сровняли герцогство с дном морским. Когда мой отец был жив, Клан Девяти не осмеливался явиться к границам царства. Но в наши дни сомневаюсь, что даже он смог бы защитить нас.
Том почувствовал, как внутри у него всё закипает от гнева. Как король мог так бесчестно поступить с Мистраль? Выделил ей разрушенное герцогство, да ещё представил это как великую честь! Но, услышав угрожающий рык, поднимающийся из собственного горла, мальчик сдержался. Мистраль на миг застыла в растерянности. Но потом взгляд её просветлел, она расправила плечи:
– Видно, судьба моя такая. Если я к чему-то стремлюсь, мне приходится за это драться. Что ж, пусть! Я войду в своё герцогство и подниму там своё знамя. Пусть все наши враги знают: теперь это моя земля!
Шут смотрел на неё сияющими глазами, полными восхищения.
– Отец сказал бы, что вы заслуживаете унаследовать его имение. Вы единственная из всех вступились за него. Сколь многие превозносили его, когда он был Щитом королевства! И в то же время за его спиной завистливые аристократы смущали слух его величества клеветой о том, что он якобы притязал на трон. Никто и словом не возразил, когда повелитель приказал бросить его в тюрьму.
Взгляд Мистраль смягчился:
– Так что же превратило моего друга в шута?
– Трусость, потом безумие и снова трусость, – признался дядюшка Тумер. – Когда вы сказали то, что должен был сказать я, и вас за это отправили в ссылку… не могу описать, какие муки совести я испытывал!
– Я звала тебя уйти со мной.
– Покинуть страну я не мог, пока отец был под арестом. – Голос шута был печален. – После того как он умер в заточении, горе поглотило меня без остатка. Хотя знаю, мой долг был последовать за вами в верхний мир.
Повисло долгое молчание. Потом Мистраль сказала:
– Я была бы рада твоему обществу.
– Говорю вам, я трус. – Дядюшка Тумер покачивался на воде, не шевеля лапами. – Жить на суше, где беспощадное палящее солнце вытягивает из тебя саму жизнь… Это было невыносимо для меня. Любая жизнь в море, пусть и в унижении, казалась не такой суровой.
– Но вы подвергали себя опасности, оставаясь здесь, – не согласился Том.
– Я понимал, что с меня не спустят глаз, и притворился, что сошёл с ума. Так долго будучи распятым между виной и скорбью, я слишком устал и сдался. У меня не осталось сил притворяться. Я сам явился ко двору и попросил принять меня шутом. Знал, что его величество ни в чём не станет меня подозревать, если я всегда буду у него перед глазами в роли дурака. Такой поворот вполне потакал его прихотям. В глазах народа я живое доказательство безграничной королевской милости.
– Вижу, тебе пришлось ничуть не легче, чем мне, – тихо сказала Мистраль.
– Что вы! – горячо возразил дядюшка Тумер. – Я жил в роскоши, пусть и рисковал лишиться головы в любой момент. Но я хотел сказать вам… Я восхищаюсь тем, что вы делаете для Стража.
– Перестань! – вдруг оборвала его Мистраль и виновато посмотрела на мальчика: – Ничего особенного я не делаю. И нечем тут восхищаться.
Внезапно затрубили трубы. Пронзительный звук резко разрезал тишину.
