Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
вопросительно пожал плечами.
— Грузимся дальше, немного осталось, — велел он, сопровождая приказ жестами.
В это время Матвей, находясь у себя в модуле, собирал в походную сумку всё необходимое для экспедиции. Когда его рука потянулась к метеодатчику, тело вдруг охватила дрожь, а в глазах потемнело.
Неужели он снова делает это? Ведь он поклялся больше никогда не возвращаться туда после случившегося. Сколько прошло с тех пор, год? Так много! Но почему боль не утихает? Отчего до сих пор её ржавое лезвие режет его на части, заставляя вспоминать те страшные мгновения, когда он ничего не мог поделать?
Говорят, время исцеляет и затягивает шрамы. Хрень собачья! С головой так не работает. Эта боль похожа на груду горячего угля, которая неистово пылает внутри, напоминая о себе с каждым утренним пробуждением. И даже во снах она умудряется мучить, не давая ни минуты покоя.
«Ты, правда, хочешь этого? Снова взять на себя ответственность за людские жизни? Вновь сталкиваться с теми ужасными тварями, рвущими людей на части без всякого сожаления?»
— А есть ли у меня выбор? — пробормотал он про себя и осторожно взял в руки метеодатчик с портативным экраном.
«Нет у тебя выбора, — уже про себя заметил он, — эти люди нуждаются в тебе».
Собрав всё необходимое, Матвей, прежде чем уйти, осмотрел своё жилище. С трудом верилось, что он вырос и провёл почти всю свою жизнь в этих стенах, спасающих его от смертельного холода снаружи.
Каждый здешний уголок навевал воспоминания.
В том углу он прочёл свою первую книгу — «Белый Клык» Джека Лондона, а на койке возле иллюминатора наблюдал за южным сиянием во время полярных ночей. В детстве он думал, что это огромный змей, гигантское божество, пролетающее мимо.
Ах, да, куда же без обогревателя, занимающего половину южной стены. Сколько же с ним мороки! Мало того, что эту штуку нужно постоянно кормить ваттами, чтоб не замёрзнуть насмерть, так она ещё и ломается постоянно. Матвей вспомнил, как отец, в то время сам ещё плохо разбиравшийся в устройстве обогревателя, силком заставлял пятилетнего сына сидеть рядом, наблюдать за каждым его движением и внимательно слушать, что он говорит.
— Ты должен знать, как починить его, Матвей. Я не всегда буду с тобой, понимаешь?
И Матвей послушно кивал головой, думая, что если отец когда-нибудь и пропадёт из его жизни, то это будет очень и очень нескоро.
Странно, но даже по прошествии десяти лет с гибели отца внутри модуля до сих пор присутствовал его запах, такой древесный, грубый, который ни с чем не перепутаешь. Интересно, почему именно древесный? Ведь отец служил в морфлоте. Разве от него не должно пахнуть морем?
И вот опять, из-за предстоящей вылазки, у Матвея возникло твёрдое убеждение, что эти стены он видит последний раз. Он умрёт там, в тысячах километрах отсюда, как и воспоминания о жизни в этих семидесяти квадратных метрах, которые умрут вместе с ним.
Что ж, собираясь на захваченные мерзляками земли, от подобного никто не застрахован.
Матвей погладил стену, мысленно попрощался с домом и вышел в коридор.
Прежде чем отправиться к вездеходу, он решил зайти к Арине. Кто знает, может, это их последняя встреча? Ему жутко не хотелось покидать станцию, зная, что она по-прежнему держит на него обиду за отказ взять её с собой.
Добравшись до северных модулей, зашёл в кишку коридора и постучался в дверь.
— Арина, это я, Матвей.
Молчание.
— Ты здесь?
Снова никакого ответа. Он посмотрел вниз и увидел свет лампы, что просачивался через щель дверного проёма. Значит, Арина точно там и должна слышать его.
— Послушай, ты прекрасно знаешь, что я не могу взять тебя с собой.
Матвей слегка толкнул дверь, вдруг поддастся? Увы.
— Может, всё-таки откроешь?
Не дождавшись ответа, он тяжело вздохнул, снял с себя всю поклажу и уселся на пол, прислонившись к стене.
— Знаешь, я тебе прежде этого не рассказывал, но за три дня до смерти твоего отца я разговаривал с ним в его мастерской. Теперь уже твоей мастерской.
Лицо Курта Крюгера всплыло в памяти и навеяло чувство тоски. Бедолага в последние свои дни выглядел крайне удручающе: страшно похудел и напоминал ходячий скелет, обтянутый кожей; в пожелтевших глазах лишь изредка появлялось то присущее ему добродушие, за которое его так любили.
Но, даже, несмотря на одолевающие тело слабость и усталость, он продолжал работать в мастерской, пока рак желудка всё-таки не доконал его.
— Я как раз вернулся с вылазки и принёс Курту всякого. Увидел, что ему стало ещё хуже, чем три месяца назад… — Матвей посмотрел на ваттбраслет и погладил кожаный ремешок, на котором крепилось устройство. — Он тогда случайно заметил у меня треснувший экран на браслете, и чуть ли не с рукой оторвал, чтобы починить. Сказал, что тут дело на пять минут, и велел остаться, пока он всё не исправит. Ну, я и согласился. И вот сидит он, меняет экран и вдруг говорит: «Я ведь скоро помру, Матвей, ты же это понимаешь?» Я ему не ответил, но мой опущенный взгляд всё сказал за меня. «Ты проследи, чтобы Арина в неприятности всякие не лезла, а то ты ведь её знаешь… Она вся в мать пошла, та тоже на месте усидеть не могла, всё ей двигаться нужно было вперёд. Да и за эти годы ты ей совсем как старший брат стал, понимаешь? Любит она тебя, очень сильно любит». Да, говорю я ему, понимаю. Я тоже её люблю.
Здесь Матвей остановил свой рассказ и выждал минуту в надежде, что Арина всё-таки откроет эту проклятую дверь. Да куда уж там… Или хотя бы словечко скажет! Но нет, молчит. Упрямая до невозможности, всегда такой была.
— Я не хочу и тебя потерять, ясно тебе? — строго произнёс он, теперь уже и сам почувствовав обиду. Ведь понимает девчонка, что могут не увидеться больше никогда! И всё равно…
— Ладно, — Матвей мысленно плюнул на всё это. — Скоро увидимся.
Он взял походную сумку, накинул на спину рюкзак и отправился к выходу из коридора. Однако, прежде чем выйти из модуля, ещё раз оглянулся в сторону двери.
Арина так и не появилась.
По пути к вездеходу Матвей пересёкся с Йованом, несущим туго набитый рюкзак, и спросил:
— Ну что, всё взял, как я велел?
— Да, вроде, — выдохнул друг, поправив лямки рюкзака. —
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
