магазин.
Она оставила ему все – рецепты, списки, инструкции. Он купил очень много овощей, пришел домой и сразу начал мыть и чистить баклажаны. На втором килограмме вдруг остановился, понял, что в такой пропорции остальные овощи и мясо просто не влезут в кастрюлю.
Очень хотелось спать, но еще больше хотелось есть, он себя жалел и злился непонятно на кого.
В конце концов он набрал привычный номер, который набирал уже который год «в любой непонятной ситуации».
Сонька долго не снимала трубку, но все-таки ответила:
– Да.
Раньше она здоровалась по-другому.
– Здравствуй, Сонечка.
– Чего ты хочешь?
– Мне очень плохо.
– Ты пьян?
– Нет. Я хотел спросить, как потушить овощи с мясом. Я начистил очень много овощей, одни баклажаны, если быть точным, а на остальное уже нет сил.
– Ты что, хочешь, чтобы я приехала и покормила тебя?
– А ты могла бы? – спросил он робко.
На другом конце трубки ему вдруг послышался мужской голос.
– Ты точно пьян. Ложись спать.
– Ты не одна? – Как ни пытался, Митя не смог удержаться от этого вопроса.
– Нас двадцать человек. Ложись спать немедленно. И не звони мне, умоляю.
В сильном раздражении она выключила телефон. Вышла из кухни. Георгий смотрел по телевизору какой-то фильм.
– Что он хотел? Я так полагаю – тебя?
– Не тебя же. – Она шутливо улыбнулась, села рядом и поискала глазами пульт. – А что ты смотришь?
– Соня, я не хочу, чтобы он тебе звонил. Да еще ночами.
– Тогда тебе придется его убить.
– Это очень хорошая идея. Но мне для этого, вероятно, придется встать в очередь, а очередей я стараюсь избегать. – Он выключил телевизор. – А заблокировать его номер никак нельзя?
– Можно, почему нельзя, – Соню удивила простота решения, – да разве он угомонится? Как напьется – явится сюда сам.
– Тогда переезжай ко мне.
Он не улыбался.
– Ты серьезно?
– Соня, я всегда серьезно. Ко мне он не явится.
– И это единственная причина?
– Нет, это не единственная причина, – он тяжело вздохнул, как человек, вынужденный объяснять очевидное, – но я хочу, чтобы этот психопат исчез из твоей жизни.
Соня задумалась.
– Что же, мне и не работать с ним дальше?
– О чем ты говоришь? Он же тебя обманул сто двадцать раз, зачем тебе работа, за которую не платят?
– Другой-то нет.
– Если тебе так хочется работать – пожалуйста, иди работать в мою компанию. Если тебе это кажется неловким – я пойму, придумаем другой вариант.
– Да? – Она встрепенулась. – А кем?
– Кем, кем… Управленцем. – Георгий почти смеялся, это было немножко обидно. – Как же вам, бабам, прижало работать, я удивляюсь. Посидела бы дома.
– А кто же меня кормить будет?
– Я буду. С ложечки.
– Я серьезно.
– Соня, мы уже говорили с тобой – у нас все сегодня серьезно. И завтра. И в любой другой день. Если для тебя важны формальности – меня они не смущают.
– Это ты так делаешь предложение?
– Скорее, предположение. Нет, скажи, в чем ты сомневаешься? Мы не первый день знакомы. Для меня не имеет значения, расписаны мы или нет. А жить вместе – это естественно. Если ты хочешь пока что поработать – я не против. Мы поговорим об этом, все обсудим. Но я считаю, тебе пора немножко отдохнуть.
Соня молчала, не меняя выражения лица. Скорее, его можно было назвать грустным, разочарованным.
– Ты не рада?
– Георгий, давай спать.
– Нет, погоди, я тебе, получается, делаю предложение, а ты не рада. Почему? Ты не хочешь?
Соня все еще молчала. Действительно, надо было что-то отвечать. Но она не могла толком сейчас ничего объяснить даже самой себе.
– Выглядит так, словно я тебя вынудила это сделать, ты не замечаешь?
– Ты не вынудила, просто так сложилась ситуация.
– Предложение делают не тогда, когда складываются ситуация, а когда хотят, чтобы эта женщина стала женой.
– Ах, тебе мало спецэффектов, понимаю. Я не творческий человек, не режиссер, я не пускаю салюты, не падаю на колени…
– Прекрати! Его вообще сюда не приплетай. Не в нем дело.
– А в чем?
– Если помнишь, ты уже делал мне предложение. И я согласилась. Будем считать, что ты тогда дал деру, но мое согласие еще в силе, раз уж ты вернулся обратно. Оно будет в силе и дальше, пока ты не дашь деру во второй раз. Но не жди, что я буду бросаться тебе на шею и хлопать в ладоши от умиления, – цена предложения, которое один раз уже было принято, резко снижается.
– Ах, вот оно как… А может, мы попробуем поднять ее, добавив стоимость колечка? – Георгий чувствовал, что говорит не то, что теряет лицо, что она права, права… А он, осел, никогда не чувствует ситуацию, все эти женские тонкости – так это сложно…
Соня не могла на него даже смотреть. И рада нисколько не была. Не могла понять, в чем причина ее недовольства, может, в разочаровании? Она никогда не строила иллюзий, знала, что Георгий не романтик, не дарит цветов… Кате наверняка дарил…
Молчание только усугубляло неловкость ситуации. Наконец она собралась с мыслями:
– Давай так – я сделаю вид, что ты ничего не говорил, хорошо? Пусть все будет по-прежнему. Такое решение должно созреть.
– А я созрел, я давно созрел. Ты будешь очень хорошей женой.
– Я тебя удивлю, но я не хочу быть хорошей женой, я хочу быть любимой женой.
– Это разные вещи? Хорошую жену всегда любят.
– Нет. Все наоборот – любимая жена всегда хороша. Когда ты это поймешь, тогда снова задай самому себе вопрос – готов ли ты… Нет, если ты будешь готов, то и вопроса не будет. Раз ты ушел от меня в прошлый раз, значит, не любил. Ушел к той, кого полюбил. Она тебя бросила – ты вернулся назад, потому что веришь мне, тебе хорошо со мной, мы отлично понимаем друг друга.
– Разве это не означает любовь?
– Нет, совсем не означает. – Она даже обрадовалась, потому что пришла к пониманию корня проблемы. – Ты ее еще не забыл, ты ведь до сих пор общаешься с ней.
– Я общался совсем по другим причинам, ты их прекрасно знаешь. Я делал это для тебя.
– Не лги себе.
– Я не лгу, я хотел, чтобы она оставила вас в покое… с этим…
– Ты хотел устроить счастье любимой женщины с другим мужчиной? То есть не отбить ее, а пусть будет счастлива с другим, да? И это – любовь?
– Сонечка, не усложняй все. Иди ко мне, давай отложим этот разговор, раз ты так хочешь. Давай, хватит капризничать и затевать ссору, ты мне очень дорога, я сделаю так, как ты захочешь.
– Как
