Он звонил снова и снова, оставлял сообщения с просьбой, потом требованием перезвонить ему. И ходил, ходил по свой позолоченной спальне, как зверь в клетке. Он должен немедленно выяснить, что случилось. Несмотря на то что была ночь, он позвонил Массимо.
— Это не может подождать? Я в баре с одной прекрасной синьориной.
— Извини, но ты должен помочь мне выяснить, что с Карой.
— Опять Кара! — простонал Массимо.
— Она позвонила и повесила трубку, а теперь не отвечает на мои звонки. Я беспокоюсь.
— С ней все хорошо, — вздохнул Массимо на фоне громкой музыки и смеха.
— Я должен быть уверен. Найми детективов. Но не называй нашего имени. Никакого скандала, но сделай все, что нужно.
— А если она просто не хочет разговаривать с тобой…
— Что бы ни было! И сразу позвони мне.
Нико отключился и снова набрал номер Кары. Она не выходила у него из головы всю ночь и весь следующий день.
— Когда ты намерен объявить о помолвке?
Нико опустил вилку, поднял голову от омлета, который нехотя ковырял, и хмуро посмотрел на величественную женщину, сидевшую напротив. Ему хотелось вскочить и сказать, что он сам хозяин свой судьбы. Он годами увеличивал благосостояние семьи, и сегодня они богаче, чем когда-либо. Он свой долг перед семьей выполнил.
— Ты можешь думать о чем-нибудь другом, кроме моей женитьбы? — резко спросил он, отодвигая тарелку. — У меня встреча.
— Нико, дорогой, но ты ничего не поел.
Увидев обиду на лице матери, он почувствовал себя виноватым. Ведь она делала то, что считала правильным, а современные идеи демократии и романтическая любовь были для нее пустым звуком.
— Прошу прощения. — С этими словами Нико ушел с террасы, где они завтракали вдвоем.
Позже, уже в офисе, он снова пожалел о своей грубости, но ее давление и тревога за Кару лишили его обычного равновесия.
Он был уверен, что сможет забыть ее. Черт возьми, он пытался!
Массимо позвонил в одиннадцать вечера.
— Тебе не понравится то, что я тебе скажу, — предупредил кузен.
— С Карой все в порядке?
В ожидании ответа Нико плеснул виски в стакан.
— Черт побери, Массимо! Она в порядке?
— Да. И нет.
Нико стиснул зубы.
— Ну?
— Она беременна. Вчера была у врача.
— Беременна? — Нико закашлялся и пролил виски. — И кто же счастливый отец?
— Неизвестно. До встречи с тобой она всем говорила, что хочет родить ребенка для себя. И быть матерью-одиночкой.
— И что, черт возьми, все это значит?
— Это все бредни американских феминисток. Ее родителям не нравилась эта идея. Отец впал в депрессию, когда узнал. Что она обращалась в центр искусственного оплодотворения и даже купила… сперму. Потом она отложила операцию и отправилась в Италию.
И пыталась соблазнить жиголо.
Нико почувствовал, как его грудь сжало обручем.
— Она забеременела в Италии? Или после Италии? Какой срок?
— Детектив не смог ответить на этот вопрос, но он готов продолжить свои изыскания. Деньги-то обещаны хорошие. Ему продолжать?
— Спасибо. Я дам тебе знать.
Реджина — юрист, и лучше не предупреждать ее о приезде, иначе она успеет подготовиться к защите.
Знала ли она, кто он, и подстроила все специально?
Кто отец ребенка? Он? Поэтому она звонила вчера? Сообщить? Шантажировать?
Кто отговорил ее забеременеть искусственным путем от донора? Родители? Убедили зачать ребенка естественным путем? Это стало целью ее поездки в Италию? Сколько мужчин переспало с ней до него? Эти вопросы рвали ему сердце.
У него обязательства перед семьей, но теперь у него обязательства и перед будущим ребенком. Если только он отец…
Нико чувствовал себя преданным и использованным.
Черт бы побрал эту женщину!
Если Кара решила своей беременностью шантажировать его, причинить неприятности его семье… Она узнает, что такое «Дантов ад»…
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Беременна.
Реджина улыбнулась. У нее будет ребенок, которого она сможет любить, который будет принадлежать только ей и которому она будет нужна долгие, долгие годы.
Нико перезвонил ей. Он звонил снова и снова, но его голос, когда он оставлял сообщения, звучал так раздраженно и нетерпеливо, что она не решилась разговаривать с ним. Но она обязательно поговорит, должна поговорить. Потом.
Реджина села на диван и снова стала слушать сообщения Нико. Каждое следующее звучало резче и холоднее предыдущего, а в ней нарастало привычное чувство отверженности и нелюбви. Она решила принять ванну, немного расслабиться, а потом позвонить.
В спальне она разделась и стала внимательно изучать свои груди и живот — и хотя еще ничего не было заметно, Реджина чувствовала себя полностью изменившейся. И она уже любила своего ребенка, очень сильно любила…
Всю жизнь она стремилась быть сильной и независимой, а теперь ей хотелось обратного. И поэтому она боялась звонить Нико — чтобы он не решил, что ей что-то нужно от него.
Нико — отец ее ребенка. И она любит его. И ребенок тоже полюбит. Пусть это глупо, пусть идиотизм, пусть гормональная перестройка организма, но Реджина чувствовала, что собственная зависимость и уязвимость больше не пугают ее. Их ребенку нужны мать и отец.
Эй! А что случилось с идеей стать матерью-одиночкой! Ведь ты живешь в современном мире!
У Нико обязательства перед семьей, и в его жизни нет для нее места. Реджина знала это. Как знала, что не подходит для того мира, в котором живет он, а он — для ее мира.
Реджина лежала в ванне и пела, как всегда фальшивя, и размышляла.
Из глубокой задумчивости ее вывел настойчивый звонок в дверь. Испуганная, она вскочила, но потом села в ванну обратно и включила горячую воду.
— Настойчивый болван! — пробормотала она. — Кто бы ты ни был, убирайся!
Звонки и стук в дверь прекратились, но не успела она облегченно вздохнуть, как ожил ее мобильный.
Только замолчал мобильный, как надрывно зазвенел домашний телефон. Что происходит? Что-то с родными? Авария! Инфаркт! Кто? С кем беда? Реджина пулей выскочила из ванной и насухо вытерлась. Надев толстый махровый халат, она рванулась на кухню к телефону.
— Открой дверь! — донесся из трубки рык.
Нико? Здесь? О, мой Бог!
С гулко бьющимся сердцем она на цыпочках подошла к входной двери и увидела на подъездной дорожке длинный белый лимузин. А Нико, сложив руки на груди и прислонившись к косяку, стоял на крыльце и в упор смотрел па нее через дверное стекло. Его сильное, мускулистое тело едва не дрожало от ярости и напряжения, и Реджина поняла, что он с огромным трудом себя сдерживает. Синие глаза сверкали как лазеры, и она испугалась.
