нежно треплет ваши волосы, ласкает грудь, наполняет легкие утренней свежестью. Вокруг вас на сотни миль ни единой души, ни малейшего звука, режущего слух, ни забот, ни проблем, ни печалей. Разве не прелесть?
В последнее время я только об этом и мечтал: остаться один на один с собственным внутренним миром, дать душе, наконец, свободно вздохнуть, отрешиться от всего и вся, потому что дальше могла быть только тьма, только ночь тихого ужаса и беспросветности. Но мне, слава Богу, хватило мужества и мудрости, чтобы вырваться из круговорота собственных проблем, и теперь я, истощенный и опустошенный донельзя, мчался на своем старом, но верном кабриолете в никуда, и это «никуда» пугало меня меньше, чем дикий, бездушный, похожий на марсианский, кроваво-красный ландшафт вокруг.
Вскоре пустыня сменилась бесконечной разнеженной степью, и я почувствовал, что ужасно проголодался. Ну что я проглотил утром: вчерашний сэндвич и прогорклый кофе, — этим разве насытишься? К счастью, вскоре на горизонте показалось небольшое кафе, одно из тех многочисленных придорожных кафе, разбросанных на протяжении сотен миль вдоль всей трассы, в которых обычно останавливаются либо привыкшие к скудной пище непривередливые дальнобойщики, либо бродяги типа меня, не имеющие в запасе ни завтрака, ни денег.
Когда я притормозил у кафе, меня встретила глухая тишина, взвившаяся на мгновение пыль и прокатившийся мимо седой шар перекати-поля. Ни скрипа, ни лая, ни следов протекторов на земле, — как будто ничего сюда в жизни не заходило, не заезжало, не забредало. Но на дверях кафе я увидел небольшую табличку с надписью «открыто» и сделал вывод, что кто-то здесь еще живет, еще дышит, еще существует.
Я отворил небольшую стеклянную дверь и вошел внутрь. На удивление всё вокруг было чисто и опрятно. Это радовало. Я окликнул кого-нибудь, и кто-нибудь вскоре не замедлил объявиться.
— Здравствуйте, — сказал я, не ожидая увидеть в этом удаленном от цивилизации месте такую красотку.
— Здравствуйте, — ответила она мне таким чарующим, бархатистым голосом, что я онемел. Ее красота не была броской, она таилась в глубине её изумрудных глаз, в легком изгибе тонких бровей и очаровательных небольших ямочках на щеках. Её правильных, резко очерченных черт лица не портил даже носик с небольшой горбинкой, но меня всегда привлекали женщины «с изюминкой», и этот «греческий» носик я в жизни не назвал бы уродливым.
— Вы что-то хотели? — спросила она меня, и я кивнул ей в ответ.
— Присаживайтесь, пожалуйста, за любой столик, — сказала она. — К сожалению, они зачастую, как вы видите, свободны.
Казалось, она извинялась.
— А вы? — спросил я, чувствуя, как во мне разгорается желание к флирту. Мне вдруг до одури захотелось вскружить этой красотке голову. Она мило улыбнулась мне, и я оказался сражен: Боже, сколько невинности!
Она принесла мне меню: профессионально набранный на компьютере мелованный лист с цветными вензелями и затейливыми завитушками в левом верхнем углу.
— Вы увлекаетесь компьютером? — полюбовался я.
— Стараюсь не забыть то, что осталось. Что будете заказывать?
Я посмотрел меню, потом поднял глаза на неё.
— Вас как зовут? — спросил.
Она ответила негромко:
— Сара.
— Можно что-нибудь легкое, Сара. На ваше усмотрение.
— Могу предложить вам бекон с яйцом.
— Отлично, — сказал я. — И крепкий кофе.
Она пошла на кухню. Я дал высшую оценку её прелестным формам. Жизнь показалась мне прекрасной.
— Как вы справляетесь здесь со всем одна? — спросил я её, остановившись на пороге кухни.
— Я не одна, обычно с мистером Вибером, но он еще вчера заболел, и мне пришлось сегодня взять всё на себя.
Она стояла у плиты, и я не мог не залюбоваться нею.
— У вас так много посетителей?
— Не так уж много, как кажется. Наша трасса потихоньку глохнет, потому что в пару милях отсюда открыли другую, более удобную, на север.
— И вы остались не у дел?
— Как вам сказать? Все равно кто-никто, а проезжает мимо. Вот, например, вы.
— Ну, я другое дело. Я еду в никуда.
— В никуда?
— Когда я решил предпринять эту поездку, я сказал себе: «Бэн, мир везде одинаков, езжай, куда глаза глядят, судьба все равно настигнет тебя, где бы ты ни оказался». И вот я здесь, и думаю, по воле судьбы.
Сара слегка улыбнулась:
— Вы так полагаетесь на судьбу?
— Я фаталист, и этим, мне кажется, всё сказано.
Сара на мгновение задумалась.
— Хотела бы и я вот так свободно и непринужденно уехать куда-нибудь.
— Вас что-то держит? — поинтересовался я.
Сара слегка пожала плечами:
— Вроде ничего.
— Так в чем дело? — заулыбался я. Перспектива катить в обществе такой прелестной особы показалась мне сногсшибательной. От моего нелепого предложения она моментально загорелась, как будто только и ждала этого. Может, ей просто никто не предлагал это раньше? Сомнительно.
— Тогда два бекона и два яйца! — решительно плюхнула она на сковороду еще один кусок свинины.
Нет, мне определенным образом нравилась эта девица. Какой темперамент, какая решимость!
Мы быстро проглотили немудреный завтрак.
— Гори оно всё пропадом! — необычайно легко воскликнула она, когда мы уже стояли у двери. Однако когда я переступил порог, она остановила меня и сказала:
— Нет, так нельзя. Не хочу, чтобы меня считали воровкой.
Она подошла к кассе, вынула из кармана своей кожаной куртки мелочь и положила её в выдвинутую ячейку.
— Погоди, Сара, постой, — я подошел к ней. — Ты позволишь, сегодня я угощу тебя? — Я бросил в кассу пару долларов. Она с легким смешком задвинула ящичек с деньгами обратно в кассу.
* * *
— Я свободна! Я свободна! — кричала она в кабриолете, размахивая в восторге поднятыми вверх руками.
Мне оставалось только удивляться и догадываться о скрытом пока еще для меня прошлом Сары, заставляющем её так радоваться собственному освобождению. Но оно меня, признаться честно, сейчас и не интересовало, я всегда всё пускал на самотек. Когда-то и у меня были сложности, и это так обременительно. А чужие проблемы…
Вдруг я услышал позади
