заведай. Не свершишь мести, не насытишь ею Вълка, и гнев тобя одолет. Вся жива изломаетси, прахом пойде и близких погубе, – на этих словах губы Анюты разошлись в печальной улыбке. – Тяжко лишь в том, ще ты не злой. Не сподобиласи азмь тобя взростить як положено. Мало лупила.
Серко ухмыльнулся, вспомнив нелёгкое детство. Тогда он даже засомневался в любви своей матери, но сейчас был готов жизнь отдать за неё.
– Покуда вы скитаетеся, намо надоть готовитьси, – гораздо серьёзней сказала Волчица. – Рать в лесу – лишь зачин. Чужеяды сызнова кинутси, и надоть стояти за лоугово. Я остануси здесьм, капьно с отцом. Будем ждати, егда вы вертаетесь, ано… – во взгляде Анюты застыл непроницаемый холод. – В день первогу снегу мы сгинем. Враги победу замают, и энто в кажном гадании, где вы не сыскали лоугово в срок. Вамо надоть успети… Сызново племя свою живу в едни руки вверят.
– Мы найдем новое логово, справимся с бедами и не допустим погибнуть сородичам! – горячо пообещал ей Серко. Волчица с одобрением кивнула наследнику, потянулась за спинку кровати и достала перетянутый шнурами свёрток. Аккуратно развязав кожаные ремешки, Анюта открыла глазам украшенную оберегами снайперскую винтовку. Пальцы с нежностью заскользили по вырезанным на дереве рунам, как будто радуясь встрече со старой подругой.
– Влада замат её токмо от тя: сестрима меткий выстрел тобе задолжала. Перун помне о сем оружие и кажную пулю направе. Без слов к Громовержцу «Пера» не ударит метко. Реки Владе о сем, она должна ведати.
Как великую драгоценность мать передала «раненую» винтовку в руки потомка и, расставаясь с ней, тихо вздохнула. «Пера» была ей дороже, чем жизнь.
– Люта сила в оружии сем. Не дозволяй чужакам касатьси сего, – словно напутственный заговор зашептала Волчица. – Кажный выстрел «Пера» вершит судьбы. А коли не выстрелит, тако судьба пуще решитси.
Сын плотно завернул чехол снова и так сжал винтовку в руках, как будто боялся её уронить.
– На том всё. К сестриме ступати. Завтра по солнцу в путь уходите. Верьте в Богоув, у Предкоув подмоги просите, чтите Роуда-отца и Тёмну Мати. Ежели тяжко придётси, к Зимнему Духу взывайте, но не спалитесь в ныго ярой злобе. Особливо ты…
Выслушав последнее наставление, Серко встал, склонил голову и быстро вышел из комнаты. Он больше не обернулся назад – не хотел видеть, как по лицу Волчицы катятся слёзы.
*************
Влада встретила его недружелюбно. Сжавшись на постели как паук над запасами, она перебирала всякую мелочёвку из дорожного рюкзака. В дальнем походе всё могло пригодиться.
– Ну что, явился, балабол? Приласкала тебя наша матушка? – с обидой взглянула на брата сестрица. Она не привыкла к материнским побоям и Серко не мог знать за что ей досталась звонкая оплеуха.
– Я смотрю, она и тебя «приласкала»? – попытался он начать разговор, но Влада молча вернулась к своим «драгоценностям». Тогда брат со стуком поставил возле кровати чехол с заговорённой винтовкой.
– Принёс тебе что-то...
– «Пера»? – захлопала светлыми ресницами Влада.
– А ты ещё спрашиваешь?
Зло рыкнув, Волчица схватила свёрток и быстро развязала ремни. Лучшее оружие племени было ей отлично знакомо. Уверенной рукой она передёрнула затвор и проверила ход механизма. Как не старалась Влада выглядеть недовольной, Серко видел, с каким наслаждением она держит винтовку.
– От тебя возьму… Чтобы ты больше шуток своих поганых не зубоскалил!
– А ещё раз не промажешь?
– Не промажу… Не увидишь такого и не порадуешься! – процедила охотница и тут же вздохнула. – Жаль патронов к ней мало...
– Никогда их много и не было. В пути тоже едва ли достанем. Сколько есть?
Вытряхнув из чехла россыпь боеприпасов, Влада наскоро пересчитала:
– Осемнадцать.
– У-у, двух обойм тут не будет. Но ежели Среча даст добрый путь, стрелять нам не придётся.
– А всё-таки дурень ты, – расцвела Влада в улыбке. – Думаешь, стёжка нас мимо врагов проведёт? Тут не то что стрелять надо будет – ножом резать иль даже зубами рвать! У нас добрых знакомых в Явьем мире не затесалось. Даже другая Навь сжить со света пытается. Одиноки мы с тобою, Серко. Во всём мире одни…
– Пока родичи живы – одни не останемся, – легко сболтнул брат, но в ответ получил взгляд полный печали. Улыбка Влады погасла; «проклятую изгнанницу» такие слова давно уж не радовали. Не зная, как теперь извернуться, Серко заметил в облике сестры нечто новое – металлическое солнце с извилистыми лучами. Оберег спускался с шеи на кожаном ремешке и был украшен тонким узором, подобно гильзе Серко.
– Материнский подарок?
– Это ярило, – погладила дочь Старшей Волчицы свой оберег. Ярило как раз помещалось в ладонь. – Отдала со словами: «Уж больно ты мерзлявая».
Серко рассмеялся и подсел ближе к сестре. Он обнял Владу за плечи и тоска, царившая в глазах Волчицы, угасла.
– Мать велела за тебя крепче держаться и… слушаться, – шмыгнула носом девчонка.
– Хоть теперь смогу с тобою управиться, – подколол её брат.
– Ага, щас тебе! Такому-то колоброду я и покорилася! Не дашь Шатунам умыкнуть – уже славно.
– Не бойся, не будет с тобою беды.
