остаться одной. Как раньше. Поэтому я и прижималась к нему. Пыталась вернуть ту связь, которая была раньше. Только он мог прогнать кисель в голове.
— Вот так, Наташ. Все нормально. Все будет хорошо.
— Спать хочу, — зевнула я. — Почему тебе грустно? Я это чувствую и не понимаю.
— Потом поговорим.
Кисель прошел. Это мне понравилось. И его слова были сказаны с такой нежностью, без злости, что подкупило. Не знаю сколько я проспала. Но проснулась от того, что шел снегопад. Из-за этого болела голова. Влад сидел за столом. Поймала его задумчивый взгляд. Он изменился. Года медленно, но верно уходили. Морщины разглаживались. Теперь он выглядел, как мужчина средних лет с усталым, но добрым взглядом.
— А я постарела?
— Ты хорошо выглядишь, — ответил Влад. — Злишься?
— Нет. На что я должна злиться?
— Пришлось зафиксировать наш брак. Думал, что так получится взять под полный контроль волчицу.
— Получилось?
— Нет. Вы слишком своевольны. Обе.
— Это плохо?
Нам придется уехать в закрытые области. Работать не получится. И охоты не будет.
— Но… У меня может получится. Со временем. Я смогу.
— Возможно. Но пока нет.
Не знаю почему, но злости я не чувствовала. Мы с ним разделили кровать, но внутри я отнеслась к этому, как к данности. В глубине душе я знала, что рано или поздно так и случится.
Появилась волчица. Она завалилась ко мне на кровать и с вызовом посмотрела на Влада.
— Думаешь, что ее не удастся приручить, — спросила я, зарываясь носом в ее жесткую шерсть.
— Не знаю, — ответил Влад. Он задумчиво смотрел на нас.
— Что? — прячась за волчицу, спросила я.
— Всего лишь думаю.
— О чем?
— У всего есть плата. Пока меня моя плата устраивает.
— Ты про то, что придется бросить работу?
— Да. Еще думаю, чем мы могли бы с тобой заняться. В большом городе тебе будет сложно.
— Думаешь, что я могу сорваться?
— Не исключаю такую возможность.
Я вздохнула. Вроде разговор был о нашей дальнейшей жизни, а я не чувствовала важности этого разговора. Если честно, то мне все равно где было жить и что делать. Я чувствовала сильную расслабленность во всем теле. А я еще капризность. Да, я не хотела ничего решать. Не хотела испытывать чувства вины за то, что доставляла Владу неудобства. Мне хотелось ничего не знать и думать, что скоро все изменится. Сейчас в этом небольшом домике я думала только о том, что там есть снег, в котором можно нырять с головой. И что можно пытаться поймать белку или попытаться найти зайца. Пусть я не смогу участвовать в настоящей охоте, но мне бы хватило и этих игр.
— О чем мечтаешь? — спросил Влад.
— С чего ты решил, что я мечтаю?
— Это хорошо отражено на твоем лице. К тому же ты еще улыбаешься.
— Мне здесь нравиться.
— В глуши надолго оставаться нельзя. Легко одичать. Нам придется вернуться к людям, — ответил Влад.
— У нас есть в запасе еще день?
— Дня два. Не больше. И больше никакой охоты.
Я поморщилась. Спряталась за волчицу, пряча улыбку. Как будто меня что-то могло остановить. К тому же попробовав один раз такую свободу, я не могла от нее отказаться.
Глава 7
Что такое свобода? Теперь я знала ответ — это ветер и пустая голова, в которой отсутствовали какие-либо мысли. Это не желание кем-то быть, а просто быть. И я была ветром, силой, легкостью, страстью. Я была всем тем, что меня окружало, потому что вначале чувствовала, а лишь потом осознавала.
Мне все время хотелось вывести Влада на эмоции. Прям появилось какое-то навязчивое желание делать все назло, расстроить его, сделать так, чтоб он во мне разочаровался. Я специально не контролировала зверя. Давала ей полную волю, а она вела себя часто невоспитанно. Волчица не хотела прощать волка Влада. То порванное ухо сильно задело ее гордость. Надломило, исказило, заставило думать, что ему нельзя доверять. У них оставалась сильная связь. Ее тянуло к нему, но при этом она его не подпускала. Держала на расстоянии. Его это злило. Он пытался схватить ее, пытался заставить себя уважать и тогда начиналась драка. Они грызлись между собой, а я не могла этого видеть. Приходила ей на помощь. Тогда мы с ней убегали. Становились единым целым и убегали от контроля, который сразу ослабевал.
Я знала, что Влад все равно следит за мной, но никогда его не видела. Мне нравилось бежать вперед, едва касаясь лапами снега. Нравилось нырять в кисель пространства и перебирать по нему лапами. В такие моменты я могла далеко убежать от избушки и забыть вернуться. В такие моменты было сложно рассчитать энергию. Когда силы заканчивались, я падала на снег, при этом пик счастья был на пределе. Тогда случался перекид. Я вновь оказывалась человеком. И тогда просто лежала на снегу, подставив горячее тело под холодные снежинки, падающие с неба. Или смотрела на темное небо, по которому были рассыпаны звезды. Снег рядом со мной таял, образуя яму. Я знала, что даже если усну, то не замерзну. Слишком у меня была горячая кровь. А в такие моменты температура только поднималась. Но появлялся Влад и забирал меня домой.
Он не ругался на меня за побеги, хотя просил их прекратить, потому что это могло плохо закончится. Дома меня ждала вкусная еда, удобная кровать. Любовь. Да, это была любовь, которая могла как напугать пламенем, так и согреть теплом. А потом наступало утро и появлялась тяга узнать на что я еще способна. Я убегала туда, где был другой мир. Его я пыталась узнать, познать, разобрать на слога, как в штинском языке. Только стоило мне почувствовать свободу, как все схемы познания утрачивали смысл и оставались лишь обостренные чувства.
В один из таких побегов, я заметила, что солнце светит как-то более тепло, чем раньше. Появилась капель. Воздух изменился, как изменились и звери в округе. Наступала весна. Мы должны были остаться в домике на два дня, но я совсем потеряла счет дням. Видимо свобода совсем опьянила.
В этот раз домой я возвращалась самостоятельно прервав прогулку. Теплое солнце так и манило вернуться к избушке. Появилось желание сесть перед избушкой с кружкой отвара из шиповника и смотреть, как солнце топит снег. Чувствовать, как встречается тепло и холод. Наблюдать за настоящим волшебством, которое создала природа.
Чужак. Его я почувствовала на подходе к избушке. Опасность! Влада нигде поблизости не было. Опять что-то вязкое заполнило сознание. Я
