от которого вибрирует в груди. Леденящая прохлада в бескрайней пустыне сплетается с всепоглощающим жаром от наших пылких тел. Теряю остатки своей воли, как маслянистая смола в древесине, в горящем огне. Закипаю. Зажигаюсь. Разрываюсь мини-взрывом… Рваный стон срывается с моих влажных и холодных от ночного воздуха губ. Жаркое дыхание на прохладной коже… Стон. Чувства на пределе. Бешеный стук сердца. Взгляд. Глаза в глаза. Цепкие медово-ореховые глаза смотрели на меня с жадностью, с диким желанием. Вертикальные звериные зрачки, как накаленная острая сталь клеймили, выжигали всю меня изнутри.
Хруст песка под обнаженным телом. Рваный стон. Вдавливаю раскрытые ладони в прохладный серебристый песок, с силой сжимаю. Не отвожу глаза. Его идеальное лицо застыло маской хищника. Прямой лоб, темные изогнутые брови и чувственный рот, застывший в хищной улыбке. Гладкая смуглая кожа отливала бронзой при свете луны. Жемчужная капля сорвалась с его рельефного тела. Леденящий ветер, что пробежался по моей коже, заставил дрожать всем телом, прижиматься к его мощной, обжигающей своим жаром груди.
Обхватив руками его сильную шею, притягиваю к себе. Рычит. Вжимает меня в колючий песок тяжестью крупного жилистого тела. Прикрываю глаза, выдыхая горячий воздух в леденящую ночную прохладу мягким облаком белого пара. Зубы стучали от ощутимого холода и искусных опьяняющих ласк его сильных рук. Дорожка мурашек поднимает волоски по всему телу от горячего тела и леденящей прохлады. От мягкости песка и твердости его тела я просто сгорала, сходила с ума. С силой кусаю губу, под гнетом моих зубов она лопается, выпуская теплую солоноватую каплю наружу. Боль вперемешку с невыносимым наслаждением. В рот скользнула капелька крови. Металлический вкус. Стон. Выдыхаю ему в губы, дрожа. Низ живота разгорелся жутким пламенем. Сердце бешено колотилось в груди, а в ушах звенело от бегущей по венам бурлящей крови.
— Прошу, — шепчу в ночную прохладу словно в бреду, умоляя.
Обжигающие мягкие прикосновения горячих губ к моей влажной плоти. Взволнованный стон срывается с моих искусанных губ. Языком бесстыдно ласкает пульсирующий от его ласк чувственный узелок и рычит зверем невнятные слова. Жадно впиваясь в мою горящую плоть своим ртом, раздвигая мои складочки, толкаясь языком, доводит до исступления, до искр перед глазами. Посасывает, лижет, нежно втягивая в горячий рот ноющий от его ласк клитор. Вбирает его в рот, мягко оттягивая, обдавая его тонкой струйкой прохладного воздуха, щелкнув кончиком языка по чувствительной плоти, неистово врывается языком в пылающую огнем плоть, впиваясь крепкими руками в мои распахнутые для него бедра.
От нахлынувшего возбуждения стала сама яростно насаживаться на его рот, вторя движениям его языка, сжимая бедра. Огненная вспышка в глазах. Хватаюсь за его короткие, взмокшие волосы, сильнее вжимая в себя, выгибаясь всем телом, закатывая глаза от дикого удовольствия, содрогаясь.
В глазах взорвались яркие звезды, как будто для меня они, горящие, падали с неба. Шипели, растворяясь на черном небе мерцающими вспышками. Бесконечное небо затмил нависающий надо мной Витар с медовыми глазами, в которых закручивалось золотое солнце, снова вытягивая черный зрачок в вертикальные иглы… Шепот в губы, опаляя своим прохладным дыханием, в мои горящие, израненные от своей же нетерпеливости губы:
— Скажи мне «да», Амара, — рычащие нетерпеливые нотки прозвучали во властном голосе.
И снова умопомрачительные влажные поцелуи. Мой вкус на его губах. Мои стоны. Запах его кожи и шепот. Его шепот. Он сводил с ума.
— Будь моей, А-ма-ра… — снова его головокружительный голос с хрипотцой, заполняющий бешеным возбуждением.
Горячие влажные пальцы, опустились на мою еще пульсирующую плоть, слегка надавливали, раздвигали, скользили по ней и дразнили. Движения стали настойчивее, требовательнее. Он перекатывал набухший от возбуждения чувствительный бугорок в своих пальцах, останавливаясь, сжимая, пропуская через пальцы, снова надавливая. А затем снова ускорялся, толкаясь своим языком в мой рот, в такт умелым пальцам на моей влажной плоти. Врывался ураганом в мой рот, задыхаясь. Двигается слишком быстро, не может остановиться. Рычит в губы, трется своей обжигающей каменной эрекцией об мое бедро. Убирает руку, скользит уже своим членом по моим влажным складочкам. Надавливает. Меня начинает трясти. Спускается поцелуями к шее, еще ниже, всасывая ртом тугие соски, покусывая их. Скользнул вверх по пульсирующей плоти своим вздыбленным членом, задевая упругий узелок.
Снова и снова, одни и те же движения, без остановки, поедая меня лихорадочным взглядом. Мертвой хваткой впился в мои губы, бесцеремонно врываясь в мой рот, требуя, забирая мои стоны. Бешеный оргазм накрывает с головой. Взорвалась на миллион осколков в его руках. Дрожала, извиваясь под ним. Оглушающе закричала, срывая голос. Его сдавленный хрип. Теплая жидкость плеснула на живот. Напряженное тело расслабилось и навалилось на меня всем тяжелым весом. Яркие недосягаемые точки застыли перед глазами.
— Я буду твоей, — прошептала в черное холодное небо, выдыхая, сталкиваясь с его холодными темно-медовыми глазами.
Пристальный взгляд на меня. Прямо в упор.
— Сотру в пыль, Амара, если солжешь. И всех, кто дорог тебе, — хладнокровно сказал мне, а потом его горячие пальцы мягко сомкнулись на моей шеи, а взгляд был обращен к небесам.
В ту же секунду необъятное бездонное черное небо над нами, где горели мерцающие звезды минуту назад, точно потекшие краски, сползающие по холсту и оставляющие жуткие разводы, сменились белой разъедающей дымкой, а с неба опускался белыми хлопьями пепел. Призрачное лицо мэрна дрогнуло, будто по воде побежала рябь. Разлетелось белой ватой в клочья, растворяясь в белой пелене, застилая глаза плотным дымом.
Солнце ярко слепило глаза, прорываясь через плотный туман. Стала жмурить глаза, прикрываясь от солнца ладонью. В нос ворвался запах едкого дыма, стали слышны раздирающие душу человеческие крики. Судорожно кручу головой. Всматриваюсь. Слабо различимые силуэты: людей, города, что охватил алый огонь. Запах паленой плоти. Желудок скрутило в тугой узел, жуткий ком подкатил к горлу, глаза заслезились. Сильно закашлялась, стирая рукой слезы, струящиеся от защипавшего глаза дыма. Отовсюду доносились душераздирающие крики женщин, плач детей и животный вой мужчин. Удушливая вонь проникала в легкие, въедаясь под самую кожу.
Вдалеке мелькнул ярко-алый рубин, ослепляя глаза своим блеском. Размытая темная фигура стояла на песчаной глади среди руин полыхающего города. Отблеск ярко-кровавого камня на перстне мужской руки. Всмотрелась сквозь черно-серый дым. На коленях стоял брат. Замерла, почти не дыша, напряженно всматриваясь в пустые глаза Камаля. В них не было жизни. Бездушные мертвые синие глаза. Как у отца на черной площади. Тело словно парализовало. Напряженные ладони с силой впились в горячий, вязкий песок. Мужская рука держала его за волосы мертвой нечеловеческой хваткой, яростно прижимая к его горлу изогнутое острое
