Газы и Шарм-аш-Шейха. В этой связи Фавзи сказал Хаммаршельду: “Если они [израильтяне] готовы не открывать рты, то и мы согласны закрыть глаза”. На протяжении последующих нескольких дней Хаммаршельд провел консультации с послами других стран, и стало ясно, что имеется консенсус Генеральной Ассамблеи (делающий ненужным формальное “принятие резолюции”) по вопросу о направлении Чрезвычайных сил ООН как в Газу, так и в Шарм-аш-Шейх.
Израильтяне также проявили осторожный оптимизм. Их, однако, по-прежнему беспокоила угроза возможного внезапного отвода Чрезвычайных сил ООН, чреватого прекращением судоходства и возобновлением враждебных действий. С этой целью они предпринимали усилия по получению от Хаммаршельда гарантий того, что любое предложение относительно отвода Чрезвычайных сил из Шарм-аш-Шейха и Газы будет предварительно рассматриваться в специальном комитете Генеральной Ассамблеи — такая процедура способна предупредить принятие поспешных шагов, которые могут привести к новым враждебным действиям. Хаммаршельд подтвердил подобного рода гарантии в специальной памятной записке от 26 февраля, и затем этот документ скрепил своей подписью Даллес. Два этих заверения, за подписью Генерального секретаря ООН и Государственного секретаря США, успокоили израильтян и в первую очередь Голду Меир, которая прибыла в Вашингтон для того, чтобы лично наблюдать за ходом переговоров на каждом из этапов. Консультируясь с Даллесом и его советниками, министр иностранных дел Израиля и ее советники подготовили текст выступления Голды Меир на сессии Генеральной Ассамблеи ООН, состоявшейся 1 марта.
Голда Меир начала свое выступление в три часа дня и довела до сведения Генеральной Ассамблеи, что Израиль намерен вывести свои войска из Шарм-аш-Шейха и сектора Газа. Вывод войск, однако, был сопряжен с рядом “предпосылок и допущений”, которые она изложила собравшимся. Прежде всего, предполагается, что гарнизон как в Газе, так и в Шарм-аш-Шейхе будет с этого момента состоять исключительно из военнослужащих Чрезвычайных сил ООН, что Чрезвычайные силы возьмут на себя ответственность за охрану жизни и собственности в этих двух местах, а также разработают конкретные планы для решения проблем беженцев и что Чрезвычайные силы ООН останутся в Газе и Шарм-аш-Шейхе столько времени, сколько потребуется для достижения постоянного соглашения между Египтом и Израилем. Министр иностранных дел Израиля предупредила, что если ситуация в секторе Газа снова окажется на грани возобновления беспорядков и насилия, то Израиль сохраняет за собой право на действия, необходимые для защиты своих интересов. Аналогичным образом, добавила она, Израиль исходит из предположения, что у него имеются как права на свободное судоходство через Тиранский пролив, так и право защищать эти свои права — если понадобится, то с применением силы. Наконец, Голда Меир заявила о надежде ее правительства на то, что любое предложение относительно отвода Чрезвычайных сил из района Акабского залива будет предварительно рассматриваться в Консультативном комитете Генеральной Ассамблеи — такая процедура сможет воспрепятствовать “любым неожиданным переменам, которые способны увеличить риск агрессивных действий…
В рамках достигнутой предварительной договоренности, “предпосылки и допущения”, высказанные израильским министром иностранных дел относительно Шарм-аш-Шейха, были одобрены на протяжении нескольких последующих дней основными морскими державами — членами Генеральной Ассамблеи ООН — в общей сложности шестнадцатью странами, включая, что особенно важно, Соединенные Штаты. “Наша основная цель достигнута, — указал Бен-Гурион на заседании кабинета министров. — Мы обеспечили себе свободу прохода через Тиранский пролив, свободу судоходства в Красном море и Индийском океане, а также разместили силы ООН вне нашей территории, с целью обеспечения свободы судоходства, а также порядка в секторе Газа”. 4 марта израильские силы оставили свои позиции в Газе и Шарм-аш-Шейхе, и немедленно им на смену пришли “голубые каски” ООН — шесть батальонов под командованием генерала Бернса. Тогда же, в знак благодарности за содействие еврейского государства в деле выхода из этого неприятного дипломатического тупика, США одобрили предоставление Израилю щедрого займа Всемирного банка, за которым последовали и другие займы. А 7 апреля в Эйлатском порту встал на разгрузку танкер под американским флагом — таким образом Соединенные Штаты дали понять всем мировым перевозчикам, что они поддерживают принцип свободы судоходства в Акабском заливе и Тиранском проливе.
Итак, каковы были результаты операции Кадеш для Израиля? Выступая в кнесете у марта, Бен-Гурион признал: не существует гарантий, что египтяне не вернутся в сектор Газа. И в самом деле, дурные предчувствия премьер-министра оправдались даже скорее, чем он ожидал. Не прошло и двух дней после отхода израильских войск и ввода Чрезвычайных сил ООН, как местное палестинское население выступило с “настоятельными требованиями” вернуть им египетскую администрацию. Из соображений престижа Насер решил, даже под угрозой израильского ответного удара, согласиться на “требования народа”. Он назначил гражданского губернатора сектора и отправил его в Газу, сопроводив соответствующим штатом. Правда, он не рискнул направить туда еще и воинские части. Правительство Израиля выступило с резким протестом, но вынуждено было согласиться с Даллесом, что вряд ли такие действия Египта стоят еще одной войны. К тому времени уже стало ясно, что израильтянам не удалось достигнуть одной из самых заветных целей операции Кадет — свержения режима Насера. Престиж египетского диктатора, несмотря на все провалы, постигшие его на полях сражений, практически не пострадал. Он сумел представить события таким образом, что якобы его армия была разгромлена не израильскими войсками, и объяснил основные потери за счет англо-французских бомбардировок и высадки десанта. Путями скорее дипломатическими, нежели военными, Насер добился того, что противник принужден был отступить с египетской земли — до самого последнего солдата. Его так и не заставили взять на себя обязательства никогда не возвращать египетские войска в Газу или не перехватывать израильские суда по пути в Эйлат. Напротив, он продолжал вести себя как воюющая сторона, на словах и на деле, не отменяя запрета на провоз принадлежащих Израилю грузов по Суэцкому каналу.
Назовем еще ряд негативных последствий операции Кадет. Страны афро-азиатского блока стали расценивать Израиль как одну из самых безжалостных стран западного империалистического лагеря. Кстати, в самом Израиле нашлось немало политических деятелей, которые задним числом утверждали, что у них имелись самые дурные предчувствия, вызванные сотрудничеством их страны с Великобританией и Францией. Такую обеспокоенность разделял Моше Шарет, кратко упомянувший в своем дневнике наличие у него убежденности, что “невозможно склонить к миру путем принуждения”. Годами позже, в своей автобиографии, написанной совместно с журналистом Робертом Сен-Джоном, Аба Эвен дал следующую оценку операции Кадеш:
“Синайская кампания с политической точки зрения была самой неудовлетворительно спланированной войной в истории. Она основывалась на полном отсутствии политических оценок. Слишком большое значение придавалось Великобритании и Франции. Мы предстали перед всем миром как игрушка в руках империалистов. Нам не следовало идти на тайный сговор с этими странами, а удовольствоваться их политической
