опустила глаза. Улицы, видневшиеся из окон старого трясущегося трамвая, были погружены в тишину, какая бывает в период революции. Время от времени вдруг доносились звуки радио, которые растворялись в дребезжании трамвая и затихали.
Молодой учитель корейского языка Со, к которому приехал Кюхо, встретил его, одетый в шелковый халат и японские сандалии. Было темно, но даже через очки в серебряной оправе в его глазах виднелась довольная ухмылка.
– Учитель Кан, это вы? Какими судьбами приехали к нам в такой поздний час?
– Они приходили. Видимо, я следующий, к кому, как говорит учитель биологии, будут «подобающе относиться».
В то же мгновение учитель Со изменился в лице. Застыв в дверях, он спросил осипшим голосом:
– Что вы имеете в виду?
– Они приходили за мной.
– Но вы же ни в чем не виноваты.
– А другие разве виноваты? Сначала тебя забирают, а разбираются уже потом.
Было видно, что учителю Со не хочется пускать к себе Кюхо. Он встал, загородив собой вход, и нервно высматривал, нет ли признаков присутствия кого-нибудь еще. Если бы это случилось в доме у старшей сестры жены, Кюхо, не обратив внимания на подобный вид свояка, сразу бы ушел, а вот вспомнить потом, каков был вид у учителя Со, будет забавно: белокожий, небольшого ростика, как и душонка, сжавшаяся от страха в кулачок младенца. Кюхо на миг подумал, что прийти к учителю Со было хорошей идеей. И когда увидел этого маленького пугливого человека, на душе стало спокойно, и пока тот не придумал предлога, чтобы не пустить его, быстро сказал:
– Ну что же, давайте войдем. В конце концов, я не тот человек, которого не следует к себе впускать. Вы же не будете обращаться со мной как с преступником?
Учитель Со слегка посторонился, но на его лице все еще виднелось сомнение.
– Вы хотите у меня переночевать?
– Да, раз уж я пришел, то буду вам за это очень признателен, – ответил Кюхо и, изображая подвыпившего человека, вошел в дом. Резкий запах лечебных трав ударил ему в нос. Учитель Со был единственным сыном довольно известного врача корейской традиционной медицины, который держал свою лекарственную лавку. Комната действительно не шла в сравнение с той, что была в доме у Кюхо.
Большая комната с очень высоким потолком и утепленным полом была обставлена по последней моде: здесь стояли отделанные перламутром комод для постельных принадлежностей и шкаф для одежды, и ко всему прочему они эффектно вписывались в интерьер. Жена учителя Со, которую Кюхо до этого видел пару раз, вышла в красивом платье. Хотя оно было нарядным, но, по всей видимости, это была ее домашняя одежда. Чтобы оправдать положение «молодой хозяйки» такого дома, надо было и одеваться соответствующим образом.
Она поставила перед мужчинами небольшой обеденный столик с чашечками кофе, взглянула на мужа и, заметив беспокойство на его лице, вышла из комнаты, всем видом показывая, что тоже обеспокоена.
– Кофе? Какой еще кофе? Давай лучше выпьем. У меня припрятана бутылочка соджу, а кальмары пойдут на закуску.
Когда они пропустили по несколько рюмок, лицо учителя Со побагровело, напряжение сразу же спало и он заулыбался улыбкой невинного младенца.
– Я полагал, что так может произойти. Все будто посходили с ума. Но что касается вас, господин Кан, это действительно странно.
– В том-то и дело. С учителем географии понятно, его подвел характер, – ответил Кюхо.
Господин Со захихикал, закрывая рот рукой, как маленькая девочка, и сказал:
– Точно, точно, это все из-за его характера. Стоит только вспомнить его танец горбуна, такой смешной. Все верно, это все из-за характера.
– А учитель биологии очень уж прыткий, произнес пару своих речей, вот его и забрали. Он же любит совать свой нос куда ни попадя.
– Все так, это хороший случай проучить его.
Господин Со был примерно одного возраста с учителем биологии. Они испытывали друг к другу неприязнь и при всяком удобном случае наговаривали друг на друга. Кюхо довольно улыбнулся.
– Насчет учителя математики они точно не промахнулись. По глазам видно – не слабый мужик. Он умный и образованный, его голыми руками не возьмешь. Он именно тот, кто рожден для революции.
– Верно, верно.
Господин Со только и делал, что поддакивал после каждой фразы, сказанной Кюхо. У него не было собственного мнения ни по какому поводу. Он все еще оставался ребенком, который умер бы от голода, не будь у него богатого отца – доктора традиционной корейской медицины.
– Ну, так что, господин Кан, вас-то за что хотят взять?
– Видимо, как и остальных, из-за деятельности Союза учителей.
– Что вы-то там делали? Насколько я понимаю, ничего.
– В самом начале я пару раз выступал с речью. Но уже тогда меня что-то насторожило, поэтому я решил поостеречься, добавив в конце речи, что все мы должны быть начеку, поскольку наши высказывания могут быть использованы нечестными людьми или просто неправильно истолкованы. Но протоколов собраний нет, и это ничем не доказать. Поэтому я был в Союзе только в самом начале его деятельности, но потом из-за возникших сомнений полностью отошел от него.
Господин Со широко улыбнулся, словно вновь представил танец учителя географии (учитель географии был того же возраста, что и отец господина Со).
– Вы помните, о чем тогда говорил учитель географии? Соотношение зарплаты учителей и средней зарплаты в различных странах, перерасчет учительской зарплаты в доллары – такое исследование действительно впечатляет. По правде говоря, он был прав, несмотря ни на что. Торговец на улице может разбогатеть в одночасье, а учителю – и ста лет будет мало.
Вскоре напряженность между ними спала, и беседа потекла более спокойно. Такое простецки грубоватое поведение было для Кюхо очень удобным способом общения в подобных домах, а в этот вечер он нарочно старался вести себя еще более развязно и даже нагло. Завтра вечером старый врач наверняка позовет единственного сына, усадит его и недовольно спросит:
– Что преподает этот уже немолодой мужчина?
– Обществоведение.
– Что? Обществоведение? Это не то, что раньше называлось нравственностью?
– Да.
«И куда катится мир!» – подумает старый врач и будет осуждать его, не представляя тех проблем, которые свалились на Кюхо.
После половины десятого за стеной послышался подозрительный шум. Намекая, что пора закругляться, наружная дверь несколько раз открылась и закрылась. В конце концов господин Со вышел ненадолго из комнаты, вернулся с неловким выражением на лице и спросил: «А не пора ли нам спать?»
Несмотря на то что господин Со недавно женился, Кюхо решил, что они будут спать вдвоем в этой комнате, поэтому
