кабинетом. На стене висели десяток различных наград столичного образца – её фирма была довольно успешной, некоторые награды были вручены губернатором Челсфорда. На столе стояли макеты небоскребов, видимо, спроектированных командой эльфийки.
– Вы будто призрака увидели? – усмехнулась она и снова надела монокль. – Думаю, так я буду меньше напоминать её?
Лайон вздрогнул и, смутившись, отвёл глаза. Они сели за стол.
– Да, дайте мне секунду, - Лайон вздохнул и попытался встряхнуться, но перед глазами остался образ мёртвой Эллимайны. Впрочем, Стефания все-таки отличалась от своей матери: глаза чуть уже, скулы прямые, чуть полноватые губы и причёска короткая всего лишь до плеч. Без сомнения, её отец был человеком – и тем удивительнее, что Лайон совершенно о ней ничего не знал.
– Я бы предложила вам кофе, но, боюсь, никто из моих сотрудников не способен сделать его достаточно хорошим для вас, мистер Нейгард.
– Спасибо, но я не такой ценитель кофе. Мисс Леендейл, я здесь по поручению начальника полиции Бёрка, - начал Лайон и снова осёкся. Он совершенно позабыл о сценариях. – Для начала хотел бы принести свои соболезнования… Мне нужно задать Вам несколько вопросов.
Стефания кивнула.
– Были ли вы близки с вашей матерью? – вдруг спросил Лайон. Эльфийка подняла на него глаза.
– Неожиданный вопрос. В любой другой ситуации я бы сочла его бестактным, но, зная вашу репутацию, ничего удивительного.
– Мою репутацию?
– Вы ведь не любите эльфов. Тяжело расследовать дело моей матери?
Лайон усмехнулся.
– Азартно. Интересно попробовать обставить эльфийских гончих.
Стефания зарисовала что-то на клочке бумаги, лежащем на столе под кипой бумаг, и отклонилась назад.
– Мы не были близки с матерью. Когда я была маленькой, она ещё худо-бедно пыталась уделять мне время, но после того, как в её жизни появилась политика, нужно было пожертвовать чем-то, - она вздохнула. – И она отослала меня учиться в пансион. Мы виделись на редких праздниках. Так что, если вы спросите, кого я подозреваю – у меня нет ни единого понятия.
Лайон не был готов к такого исчерпывающему ответу. Он перебрал возможные варианты для продолжения разговора, но Стефания его опередила.
– Хотя нет, всё-таки пару имён могу назвать: мэр Элисон и глава диаспоры Триандл.
– Триандл? Он ведь продвигал Эллимайну в мэры.
– Да. Вы бы знали сколько лет он обхаживал мою мать. Рассказывал ей сказки, как они изменят этот город, как очистят его от человеческой бюрократии и коррупции. И она пошла у него на поводу. Стала его инструментом.
Лайон покачал головой.
– Нелогично. Зачем избавляться от карманного мэра?
– Вы думаете, моя мать была послушной? Она постоянно спорила, перечила Триандлу, вставляла палки в колёса. Пару раз даже голосовала против его инициатив…
– Для дочери, которая почти не общалась с матерью, вы неплохо осведомлены, - заметил Лайон.
– Пару месяцев назад, она пришла ко мне домой, раздавленная тем покушением во Фруле. Мы выпили по паре бокалов, и она начала рассказывать, как ей осточертело улыбаться на приёмах, постоянно говорить заготовленными фразами и во всём слушаться Триандла. Я пыталась вникать первое время, но потом… - Стефания пальцами помассировала виски. – Знаете, когда вы годами не общаетесь с родным человеком, а потом он внезапно появляется на вашем пороге и грузит вас своими проблемами – это трудно принять. Ей было нужно сочувствующее плечо, а мне нужна была мать много лет назад. Мы не сошлись временем.
Лайон долго не знал, что сказать на такую откровенность.
– Почему вы мне это рассказали?
– Вам плевать на меня, мою мать и наши отношения, мистер Нейгард. Для вас важно только дело. Я посчитала, что это равноценный обмен – прямота за прямоту.
Столь резкий ответ и откровенность несколько выбили Нейгарда из колеи. Он почесал гладко выбритый подбородок. Ни один из заготовленных им сценариев не предполагал столь звериную честность.
– Что ж, я ценю вашу откровенность, мисс Леендейл, - ответил Лайон. – Есть ещё один вопрос – вы не знаете, ваша мать баловалась ларамином? Это такой натуральный…
– Я знаю, что это. Эллимайна презирала любые… кхм… расширители сознания и следила, чтобы в её труппе никто этим не увлекался.
– Я так и думал, - ответил Нейгард.
Возвращаясь к машине, Лайон поймал себя на мысли, что хотел бы увидеть Стефанию ещё раз. Желательно, когда он поймает убийцу.
Глава 11
Лайон надеялся доехать домой, принять ванну и наконец-то впервые за несколько дней нормально поспать, но его планам не было суждено сбыться.
Новые модели машин, выпускаемые компанией «Нейгард Моторз», были оснащены радиотелефоном, способным принимать сигналы практически в любой точке города. Лайон помнил, какие протесты были в прошлом году из-за размещения несколько радиоточек в Бёрке. Эсхатологическая ненависть жителей проявлялась самыми разнообразными способами: мачты связи обливали краской, пытались спилить и даже закидывали зажигательными смесями. Якобы, радиоволны сводят с ума и лишают потомства. Лайон в эти глупости не верил. Несколько недель назад он поставил вышку прямо на заднем дворе (но так, чтобы махину не было видно из окна). С тех пор ему никто не позвонил в машину. Поэтому запиликавший противным трезвоном телефон, напугал и Лайона, и Сэнвелла.
Помощник припарковался на обочине и ответил.
– Поместье Нейгардов. С кем вас соединить?.. А, мисс Вудард, приятно слышать ваш голос… Конечно.
Лайон потянулся и принял трубку.
– Саманта, очень рад слышать, что с вами всё в порядке.
-- Так вы спасаете дам из беды? Не удивительно, что вы одиноки до сих пор, - наехала адвокатесса на него. Несколько часов в камере полицейского участка в Крайте не сильно ей понравились.
-- Решительно с вами не согласен. Во-первых, я доложил о вашем местоположении вашему начальству. Иначе бы вас продержали двое суток, как того требуют правила. Во-вторых, кто вам сказал, что я одинок? У меня есть Сэнвелл.
Лайон заметил, как помощник улыбнулся уголками губ, что практически не повлияло на его серьезную мину.
-- Вы невозможны! – вспылила она.
-- Зато полезен. Мне кажется, вы позвонили не только затем, чтобы сообщить о вашем освобождении?
В трубке послышался рык недовольства. Лайон улыбнулся. Нет, ему не доставляло удовольствия издеваться над адвокатессой, но должен же он её проучить за излишнюю напыщенность
