устроить с ним встречу? Мне бы посоветоваться с ним… Больше не с кем…
– Почему не Викентий? – удивилась Глафира. – Он – хороший профессионал! Его поэтому Дорофей и привез сюда.
– Нет! Он не годится, – решительно отверг идею Арсений.
– Почему не я? – поинтересовалась Глафира.
– Потому что! – отрезал Арсений.
– Боже ж мой, какой скрытный мальчик! – рассмеялась вторая мам. – Хорошо, я напишу Дорофею и спрошу.
Ответ не замедлил себя ждать, Глафира прочитала:
– Дор пишет: скажи Арсу, чтобы рассказал все тебе, и сама принимай решение, я занят.
Арсений замялся и, собравшись с духом, выпалил:
– Отец Фернандо на грани суицида, помочь можешь только ты, но ты ведь еще не выздоровела! Поэтому и хотел поговорить с Дорофеем, чтобы он сказал, что мне делать в такой ситуации.
– Это моделирование твое такое? – уточнила Глафира.
– Да! Я посмотрел все варианты. Их Скорая к нему не приедет, потому что его лишили лицензии, и он так же, как и твой Викентий, потерял доступ к имени, он вне любых радаров. Сына не послать, потому что они в контрах, и ему на койке еще долго прохлаждаться! Викентий в контрах с Фернандо из-за тебя, а значит это помешает и отца спасти! Еще вариант – Дорофей, но, видишь, он сказал, что занят, и тебе принимать решение. Ты можешь, конечно, отказаться!
– И шансов у старика выжить не останется, так? – грустно усмехнулась Глафира.
– Так! – подтвердил Арсений.
– Хорошо, я поеду. Но мне нужен кто-нибудь в помощники. Видишь, я в обмороки теперь падаю на раз-два. Я же могу взять с собой Вика? – поинтересовалась Глафира у того, кто умеет видеть вариативность будущего.
– Да, это приемлемо! – разрешил Арсений.
– Хорошо! Адрес скинь на телефон. Сколько у меня времени?
– Неделя? – неуверенно произнес Арсений.
– Это вопрос или утверждение? – уточнила Глафира.
– Неделя максимум, а там – как пойдет? – снова не дал определенного ответа Арсений.
– Ясно, я поняла!
– Вик! – позвонила Глафира Викентию, как только за названным сыном закрылась дверь. – Ты вот сказал вчера, что Фернандо пригласил меня посмотреть свою Испанию в надежде влюбить меня в себя. А можно попросить тебя о том же? Показать мне Испанию. Ты ведь, наверняка, в ней был. Надоело сидеть в этой больничке. Новые впечатления точно пойдут мне на пользу.
– Врешь ты что-то, подруга моя! – отозвался Викентий, подозревая, что Глафира говорила не совсем или не всю правду.
– Ну если только самую малость! – улыбнулась Глафира. – Разве тебе не хотелось бы провести со мной недельку в Испании, раз уж ты меня любишь?
– Барселона? Мадрид? Валенсия? – на выбор предложил Викентий.
– Бургос! – тут же отсекла остальные варианты Глафира.
– Вот прям сразу и сходу – Бургос! – усмехнулся Вик. – Название, которое никто и никогда в твоем окружении ни разу не слышал! Не темни, дорогая! Что там?
– По делу! Мне очень надо! – взмолилась Глафира.
– Это Фернандо тебя попросил? – уточнил Викентий.
– Нет, он не знает! И не говори ему! – попросила Глафира.
– Ладно! Но хотелось бы, чтобы ты сказала мне причину, по которой я лечу за тридевять земель!
– Я пока не уверена, просто слетаем… Но если тебе приятнее, чтобы я падала в обмороки без тебя, то я и сама могу…
– Хорошо! Не хочешь – не говори! Надеюсь, у тебя веская причина для такой молчанки…
– Мы летим к отцу Фернандо, – в самолете призналась Глафира. – Арсений утверждает, что он на грани.
– Почему я не полетел один? – удивился Викентий. – Зачем надо было тебе, больной, ехать?
– Не знаю, я хочу вернуться как-то к работе… Устала лежать! – соврала Глафира, чтобы не намекать напарнику, что его чувства могут помешать его работе.
– Что известно о нем? – поинтересовался Викентий.
– Старик. Был крутым работником Скорой, потерял лицензию, не знаю по какой причине. Знаю, что в контрах с сыном. Это всё! Слишком большое расстояние, а сил пока маловато. Решила на месте разобраться.
– То есть ты летишь работать, а я – медбратом. Так? А сказала: показать тебе Испанию! – не на шутку расстроился Викентий. – Я вообще теперь бесплатное приложение к тебе, если сказал, что я тебя люблю?
Глафира не ответила и, насупившись, спряталась вглубь себя: Глафирка-мелкая испугалась и решила сбежать в укрытие. Действительно, как-то странно получалось! Хотелось бы сказать, но природная скромность не позволяла так выразиться, что мужики толпами ходят вокруг, а она их не замечает!
«Со мной что-то не так?» – спросила сама себя Глафира.
– Вик! Может, это последствия суицидальных мыслей? Что со мной? Мое сердце молчит. Может, оно устало или умерло вообще? – задала Глафира напарнику вопрос, который хотела задать себе.
– Эксперимент? – воодушевился Викентий тому обстоятельству, что его мнение ее интересует.
– Целоваться будем? – пошла ва-банк Глафира.
– Как это ты, бессердечная моя, так сразу угадала? – усмехнулся Вик.
– Что еще может придумать мужчина, сидя в кресле самолета?
– Не будем целоваться? – изображая разочарование, с улыбкой спросил Викентий.
– Нет! Не хочу. Устала! – грустно отказалась Глафира и закрыла глаза.
В Бургос добрались к вечеру. Почти всю дорогу молчали. Глафира экономила силы, Викентий следил, чтобы их ей хватило, предупреждая любые ее желания и помогая во всем, в чем мог. Ближайшая гостиница оказалась в пятистах метрах от резиденции дона Гарсиа, судя по карте. Осталось придумать предлог, как попасть к нему домой.
Засада, как и полагается засадам, встретилась внезапно. Глафира остановилась напротив администратора местной гостиницы и застыла.
Викентий успел оформить заселение, поболтать о погоде и местных нравах, а она как встала, подойдя к стойке регистрации, так и стояла, не сводя взгляда с приветливого, симпатичного испанца.
– Вик! А влюбиться с двадцатилетней разницей – это нормально? – отходя от стойки администратора, в лоб спросила Глафира.
– Прям сразу влюбилась! – усмехнулся Вик.
– Ну ладно! Может и не влюбилась, но целоваться точно хочется!
– Тогда это – ненормально! С двадцатилетней разницей только целоваться – не годится.
– Ладно, уговорил, – изображая грусть, вздохнула Глафира, поднимаясь по лестнице в номер.
– А обсуждать это с человеком, который пару дней назад
