ответила она и поспешила к себе, а принц отправился «отдыхать с дороги», как и советовала матушка.
Женевьева понравилась ему. И даже было немного ее жаль. Сокол не из тех людей, кто стремится кого-то сделать счастливым. Да и вообще, бывают ли во дворцах счастливые люди? Наверное, после смерти отца таковых здесь не осталось.
Глава 10
Невеста и прочие неприятности
Весь дворец ожил в ожидании праздника. К счастью для Эдена, его организацией занималась императрица Мария, а сам император не показывал носа из кабинета. Сразу после приезда брата вызвал министров и устроил им разнос, затем задал каждому не менее десятка накопившихся вопросов, двух отправил в отставку, еще одного пообещал, если не увидит результата его службы. Министры, кажется, не знали, какому богу молиться, когда его величество милостиво разрешил им покинуть его кабинет.
Эден пребывал в скверном расположении духа. Он понимал, что близкие правы. Невозможно все объять одному. Да он и не пытался! Просто никому не доверял, не мог полностью положиться на тех, кто ему служил. Наверное, после смерти родителей окончательно разуверился в людях. И если матушку он едва помнил и больше представлял благодаря сохранившимся портретам, то смерть отца ударила по нему больше, чем император хотел бы кому-то показать. За почти шесть лет рана болела чуть меньше, но мучить не перестала. Именно поэтому он не давал себе отдыха — боялся удара в спину, чужой оплошности, которую вовремя не заметит. Предательства…
На семейный ужин Эден явился все в том же скверном расположении духа, бледный и мрачный. Впору пугать кузину. Хотя, Конфетка как раз не боялась его в любом настроении. Наоборот, умела предугадывать вспышки ярости его величества и успокаивать его каким-либо невинным вопросом либо игрой.
И все бы ничего, но вместе с близкими в столовой обнаружилась и невеста. Почему-то Эдена это разозлило. Мачеха, лорд Нокс, кузина и брат — люди, которым он все еще доверял. На этих четверых список и заканчивался. И то, Конфетка была ребенком. Будь они сейчас впятером, Эден сумел бы немного расслабиться и отдохнуть, но при Женевьеве придется держать лицо. Да чтоб она провалилась… Еще и самочувствие ухудшилось — дурное настроение никогда не шло ему на пользу.
В присутствии гостьи из Лидарии семья приветствовала Эдена по этикету. Он махнул рукой, призывая всех садиться за стол, и взялся за приборы, раздумывая, не зря ли впустил Женевьеву в свою жизнь. Теперь приходится везде на нее натыкаться. Утром они едва не столкнулись лбами у входа в сад — император успел свернуть на боковую аллею, как какой-нибудь преступник. Сейчас снова приходится думать о том, что делает. О каждом жесте. Хорошо хоть поддерживать беседу от него не требуется. Впрочем, с этим за него давно справлялась мачеха, а верховный распорядитель Нокс ей помогал. Эден же быстро насытился и подумывал, как бы сбежать из столовой.
— Я так рада, что мы наконец-то вместе, — как раз говорила мачеха. — Пять лет обучения — долгий срок. Тяжело столько не видеть своего ребенка.
— В Лидарии учителя приезжали к нам во дворец, — поделилась Женевьева, в облике которой уже ничего не напоминало о том страхе, который недавно довелось пережить. — У нас тоже есть академии, но дети знати чаще занимаются на дому.
Эден подумал, что это глупо. Да, в Рендории академия тоже была доступна не каждому, но для способных студентов существовали льготные программы. Эден сам запустил новую не так давно. Рендории нужны сильные маги, и ему было все равно, какой род за ними стоит. Правда, выпускникам, получившим бесплатное образование, потом следовало три года отработать во славу империи. После они могли оставить службу либо продолжить ее, если хорошо себя зарекомендовали.
— У нас академия — это необходимость, — пояснил лорд Нокс. — Она позволяет подготовиться к магической инициации.
— Но ведь есть те, у кого магия присутствует, а возможности учиться нет, — заметила Женевьева. — Как быть с инициацией для них?
— Если покажут выдающиеся способности, будут учиться, — ответил Шейд Нокс. — В академии имен сейчас десять процентов мест для таких студентов. В остальных — чуть больше. Если же нет, их магия останется на зачаточном уровне. Не исчезнет, нет, но и не разовьется до каких-либо значительных размеров.
— Очень интересно!
— В Лидарии дети простолюдинов не обучаются? — уточнила Мария.
— Почему же? Обучаются, — ответила девушка. — Только не магии.
Эден скомкал салфетку. Вот потому-то Лидария и на грани мятежа, что не все так ладно в королевстве. Можно по-разному относиться к необходимости обучения магии, однако перед силой все равны. И принц, и нищий. Хорошо, что у него нет голоса, иначе не сдержался бы и вступил в спор.
— Хочу сказать, что титул не является гарантом способностей, — вмешался до того молчавший Рейм. — А лучше сказать, старания. Из моего курса трое студентов были отчислены потому, что не делали ровным счетом ничего. Считали, титул оградит их от отчисления из академии.
— И все же наряду с академией стоит подумать о магических школах для тех, кто готов пройти инициацию, — сказал Нокс, — однако по каким-то причинам не может позволить себе дорогостоящее обучение.
Эден украдкой вздохнул. От таких бесед не то что есть не захочется. Наоборот, возникнет желание побиться головой об стену. Кстати, головная боль вернулась, ныло горло. Разговор надоел, ужин утомил. Он поднялся.
Родные встали было за ним, однако император жестом попросил их оставаться на местах и продолжать ужин без него, а сам пошел прочь, движимый лишь одним желанием — немного побыть в одиночестве. Отдохнуть от шума, в который превращались для него чужие голоса. Получить передышку.
Однако до своих покоев он добраться не успел. Едва шагнул в коридор, ведущий к кабинету, как услышал чужие торопливые шаги. Эден замер и обернулся, так что спешившая за ним Женевьева едва не влетела в его грудь.
— Ваше величество… — Невеста выглядела чуть запыхавшейся. — Простите, мне показалось, вам нехорошо.
И как ей ответишь? Царапать ногтем на обоях? Эден усмехнулся этой мысли и открыл перед принцессой двери кабинета, в котором лежал привычный блокнот. Он сел за стол и написал:
«Вам не стоило беспокоиться. Всего лишь утомительный день».
— Я могу снять усталость, — миролюбиво ответила Женевьева. — Позволите?
Эден отрицательно покачал головой. Он устал от целителей и почти возненавидел весь целительский род. Сама Жени не имела к этому отношения, однако и подпускать ее к себе Эден не желал.
— Или, может, заварить для вас травяной чай? Он мигом придаст вам бодрости, — не желала утихомириться глупая девчонка.
«Обойдусь», — резко вывел император, вспомнив о яде, которым травил отца родной брат. Он никогда
