думать о плохом, я выходишь из дома пораньше, чтобы доехать на автобусе. Но несколько раз возвращаюсь, чтобы проверить выключен ли утюг…, посудомойка…, стайлер.
«Как только в моей жизни происходит что-то новое, синдром навязчивых состояний тут как тут…»
В итоге, я едва не опаздываю на свой автобус, в который запрыгиваю буквально на ходу. Бессмысленный скроллинг новостной ленты в соцсети только усиливает тревогу.
«Да что со мной такое?»
Опять проверяю ватс ап, но от Матвея ничего нет. Часы показывают половину девятого.
«Блин, ну почему так рано… Он, наверное, ещё спит… Не хочется его будить из-за своей дурацкой паранойи».
Но в животе свернулся противный комок, к горлу подступила тошнота, а ладони стали влажными.
«Я не могу это выносить… Надо позвонить и убедиться, что всё в порядке…».
Набираю номер Матвея и слушаю протяжные гудки, сердце с каждой секундой бьётся всё чаще, пока звонок не обрывается.
«Это пытка…».
Отправляешь голосовое сообщение: "Доброе утро. Как спалось? Что нового? Позвони мне".
«Моя паранойя не знает предела… Пока он не перезвонит, я так и буду метаться из угла в угол…».
К ветеринарной-клинике я практически бегу, в надежде, что Матвей ждёт меня у входа. Но, увы, чуда не происходит, у входа меня ждёт только администратор Катерина, которая снимает дверь с сигнализации.
В ожидании первого клиента снова набираю номер Матвея, на этот раз робот безразличным тоном вещает: "Абонент не может принять ваш звонок, вы можете оставить голосовое сообщение после звукового сигнала…"
Стараясь сохранять спокойствие и не выдать голосом панику, наговариваю на автоответчик: "Привет. Как дела? Позвони мне, когда сможешь. Я немного переживаю, со мной бывает. Хочется знать, что всё в порядке…"
Нажимаю на сброс вызова и чувствую, как дрожит рука, а ногти у лунки отливают синевой.
«Только панической атаки мне не хватало…».
В этот момент открывается дверь и я в испуге вскрикиваю.
— Ой!
— Прости, что напугала, — Катя смущённо делает брови домиком.
— Да ничего, это я не в себе с самого утра, — мне так стыдно за своё поведение, словами не передать, но Катя понимающе кивает.
— Позвонила клиентка, у которой запись на 9:30 была. Отменила визит. Какие-то личные проблемы.
— А когда следующая запись? — во мне начинает теплиться надежда.
— У тебя окно до 11:00, — спешит обрадовать меня Катерина.
— Я тогда пойду прогуляюсь, наверное…
— Ох, хотела бы я тебе составить компанию, — коллега грустно вздыхает.
— Держись, у тебя скоро отпуск, — но я даже рада, что она слишком занята, чтобы увязаться за мной, сейчас это было бы лишним.
Как только администратор выходит за дверь, хватаю телефон и вызываю такси. Не выпуская из виду машинку, петляющую по улицам, закрываю кабинет и выхожу на крыльцо. Каждый миллиметр, который такси преодолевает на виртуальной карте кажется мне миллионом километров.
«Давай, ну же… Давай живее…».
Когда такси всё-таки приезжает, водитель удивлённо осматривает мою униформу. Но я холодно игнорируешь его расспросы, сухо называя адрес дома, где живут братья. Подъезжая к месту, чувствую, как сердце бешено стучит в грудной клетке.
«Кажется, кому-то надо лечиться…» — мелькает ироничная мысль у меня в голове, но сильный прилив адреналина не даёт расслабиться.
В подъезд меня впускает какая-то женщина, поскольку мои звонки в домофон игнорируются. Как во сне поднимаюсь по ступенькам, каждый шаг даётся тяжело, будто ноги закованы в кандалы. Мелодия дверного звонка набатом звучит в ушах, но никто не открывает. Звоню ещё раз и слышу, как скулит за дверью Оскар.
— Привет, малыш… Где папа? Позови папу, — пёс лишь скребёт дверь с обратной стороны.
«Что-то случилось… Он не мог уйти без поводыря…»
Стучу кулаком в дверь, в ответ на это Оскар начинает лаять.
— Матвей, открой, я знаю, что ты дома. Пожалуйста, — слышу в своём голосе отчаяние.
Проходит несколько мгновений, дверь легонько щёлкает и на пороге появляется Матвей. Вся его футболка выпачкана кровью.
— Господи, что с тобой? Что случилось?
— Пожалуйста, тише. Тебе лучше уйти, — шепчет он усталым бесцветным голосом.
— Что? Ты серьёзно?
— Да, я тебя очень прошу, — его лицо выражает мольбу.
— Ты идиот, если думаешь, что я вот так развернусь и уйду, — решительно шагаю внутрь квартиры, оттесняя его вглубь и прикрываю за собой дверь. — Что случилось? — беру его за руку, на ней следы уже засохшей крови. — Это твоя кровь? Ты поранился?
— Нет… Это, — его голос срывается от волнения, он выглядит испуганным, как ребёнок, потерявшийся на вокзале.
— Это кровь Макара? — с ужасом предполагаю я самое страшное.
— Да, — выдыхает Матвей, не в силах ничего добавить.
Отодвинув рукой мужчину, пытающегося загородить мне вход в гостиную, я всё-таки проникаю туда. Яркий свет из окна с оборванной шторой слепит меня на несколько секунд и я не сразу замечаю масштабы катастрофы. Но когда зрение возвращается, не могу поверить своим глазам. На софе лежит младший брат Матвея с лицом, похожим на сырой бифштекс, один глаз заплыл так, что осталась узкая щель. Тело его тоже покрыто синяками и ссадинами.
— Что случилось? — от ужаса я непроизвольно прикрываю рот рукой.
— Он не сказал… Только попросил не вызывать скорую… Он без сознания несколько часов, — после паузы Матвей продолжил, будто собираясь с мыслями. — Я как мог ощупал его, остановил кровь из разбитой губы. Но, я боюсь, чтобы не было внутреннего кровотечения
— Я могу посмотреть… Но я вет-врач, ему нужна медицинская помощь… В больнице…
— Алина, он вляпался во что-то, поэтому не хочет огласки. Пожалуйста посмотри, если что-то серьёзное, мы вызовем неотложку, — Матвею явно тяжело даётся это решение.
Осторожно ощупываю рёбра на предмет переломов, руки и ноги, всё цело. Пальпация живота тоже не выявляет явных проблем.
— Похоже, повреждения только внешние, ушибы и ссадины… Он с кем-то подрался?
— Вечером ему кто-то позвонил и он сорвался, сказал, что едет тусить. Вернулся ночью. Я услышал его стоны, выбежал из своей комнаты, помог ему лечь. Он сказал не вызывать скорую, что всё нормально и ему надо просто полежать и вырубился.
— Скорее всего, у него сотрясение, надо проверить, — включаю фонарик на смартфоне, открываю неповреждённый глаз и свечу в него, чтобы проверить реакцию зрачка. — У него зрачок почти не реагируют на свет, это очень плохо.
Меряю его пульс, считая удары в минуту.
— Пульс слишком низкий. Мы должны вызвать скорую, — скрепя сердце выношу свой вердикт.
— Хорошо, — старший брат соглашается слишком быстро, похоже, я только подтвердила его собственное решение.
Вызываю скорую.
— Нужно собрать вещи и документы. Ты не против, если я помогу? — предлагаю я, понимая, что для Матвея это
