авторитетного и надежного союзника в лице основателя Троице-Сергиева монастыря Сергия Радонежского. Наконец, нельзя забывать и о патриотической деятельности русского патриарха Гермогена, мужественно призывавшего народ в 1610–1612 годах встать «всей землей» против польско-литовских интервентов и за это погибшего мучительной смертью.
Напротив, католическая церковь, будучи космополитической, антинациональной организацией, никогда не участвовала, по крайней мере в эпоху своего монопольного господства в западнохристианском мире, в патриотических народных движениях. Католическое духовенство, в частности высшие церковные сановники Чехии, являлось злейшим врагом великого сына чешского народа Яна Гуса (1369–1415) и его сподвижников. Национальная героиня Франции Жанна д’Арк (около 1412–1431 годов) была сожжена на костре по приговору католического церковного суда, в котором в качестве главного обвинителя выступал французский епископ Пьер Кошон. Н. Г. Чернышевский в статье «Борьба партий во Франции при Людовике XVIII и Карле X» специально отметил ярко выраженный антинародный характер деятельности французских членов влиятельного ордена иезуитов: «…интересы Франции для них ничтожны в сравнении с выгодами ордена и папской власти, которая обыкновенно находится под их влиянием… От… явных или тайных иезуитов происходят все скандалы, которыми компрометируется католицизм во Франции. Они заводят в семействах интриги, чтобы доставлять своим конгрегациям те богатые пожертвования, из которых почти каждая соединена с отнятием имущества у законных наследников… Из двадцати французских епископов едва ли найдется один, который не был бы… иезуитом, врагом французской национальности и гражданского французского правительства, каково бы оно ни было»[30]
Давая религиозное освещение феодальному обществу, православие и католицизм всячески охраняли его от назревавших в нем революционных переворотов, но, разумеется, не могли остановить закономерный ход исторического развития.
ПРОТЕСТАНТИЗМ И ЕГО ОСНОВНЫЕ ФОРМЫ
В работах Ф. Энгельса неоднократно указывается, что победы, одержанные протестантизмом над католицизмом в XVI веке в ряде стран Западной Европы, были идеологическим выражением происходившего тогда на Западе процесса разложения феодального строя и зарождения капиталистических отношений. Если католицизм был религиозным орудием феодалов, то протестантизм в его различных направлениях явился духовным детищем постепенно формировавшейся буржуазии, еще очень разнородной по своему составу и уровню развития.
Главными разновидностями протестантизма, сложившимися одна за другой в первой половине XVI века, были лютеранство, кальвинизм, называемый также реформатством, и англиканство.
Все протестантские течения возникли прежде всего как протест против католицизма и его церковной организации, особенно против папства. Католическая религия, говорит Ф. Энгельс, «окружила феодальный строй ореолом божественной благодати». Поэтому, «прежде чем вступить в борьбу со светским феодализмом в каждой стране в отдельности, необходимо было разрушить эту его центральную священную организацию»[31]
Начавшееся в XVI веке буржуазно-революционное движение на своих ранних этапах происходило «в форме борьбы одной религиозной идеи против другой», поскольку общественное сознание в те времена было еще полностью опутано религией. Первой крупной решающей битвой европейской буржуазии против феодализма Энгельс называет реформацию в Германии[32].
В XVI веке Германия отнюдь не являлась передовой западноевропейской страной. Напротив, в отличие хотя бы от Франции и Англии, достигших к тому времени национального объединения, Германия все еще находилась в состоянии феодальной раздробленности. Она делилась на множество мелких независимых княжеств и самоуправлявшихся городов. Но именно вследствие того, что Германия была раздроблена и не имела единой верховной национальной власти, она более, чем другие европейские страны, страдала от поборов и вымогательств римского папства. Папы цинично называли тогда Германию «лучшей жемчужиной своей короны». Ни в одной стране папские агенты не собирали таких доходов, нигде не происходило такой бесстыдной торговли индульгенциями, нигде не было такой жестокой эксплуатации крестьян и ремесленников, как в задавленной двойным гнетом — собственных феодалов и римских первосвященников — Германии.
Сигналом для общего восстания германского народа против римско-католической церкви явилось выступление бывшего монаха, доктора богословия Мартина Лютера (1483–1546), подвергшего в 1517 году резкой критике учение об индульгенциях и вообще о праве духовенства отпускать грехи, а затем публично сжегшего направленную против него папскую буллу. Первоначально Лютер нашел поддержку во всех слоях населения Германии, даже среди известной части феодальной знати, так как церковные поборы не только тяжело ложились на трудовые массы, но и уменьшали долю дохода светских эксплуататоров. Вот почему, говорит Энгельс, «весь немецкий народ пришел в движение. С одной стороны, крестьяне и плебеи увидели в его (Лютера — Н. Р.) воззваниях против попов, в его проповеди христианской свободы сигнал к восстанию; а с другой стороны, к нему примкнули более умеренные (сравнительно с демократическими элементами — Н. Р.) бюргеры и значительная часть низшего дворянства; общий поток увлек за собой даже самих князей. Одни думали, что настал день для того, чтобы свести счеты со всеми своими угнетателями, другие желали лишь положить конец могуществу попов и зависимости от Рима, уничтожить католическую иерархию и обогатиться посредством конфискации церковных имуществ»[33]
Однако социальное ядро лютеран, как стали называть последователей Лютера, составляла зарождавшаяся немецкая буржуазия (бюргерство), хотя еще и очень незрелая и распыленная, но уже выдвигавшая свои определенные требования. «…Средневековые бюргеры, — замечает Энгельс, — требовали прежде всего дешевой церкви… Это дешевое устройство устраняло монахов, прелатов, римскую курию, словом, все, что в церкви было дорогостоящим». Сокращение непроизводительных расходов на церковь являлось одним из необходимых условий буржуазного накопления.
Вместе с тем буржуазия была заинтересована в отмене привилегий духовенства как высшего общественного сословия и в уничтожении его господства в умственной жизни, мешавшего развитию научной мысли и приобретению реальных знаний. Эти требования буржуазии и легли в основу лютеранской религиозной реформации. Издержки на содержание духовенства и на церковные службы были значительно сокращены. Само богослужение стало гораздо проще. Из семи главнейших культовых обрядов — так называемых «таинств», принятых в католицизме и православии, — у лютеран остались только два — крещение и причащение. Остальные пять «таинств», в том числе исповедь с отпущением грехов, были упразднены. Лютеранство уничтожило сословные привилегии духовенства и в значительной степени разрушило его мистический авторитет, ликвидировав культ святых, учение о чистилище, почитание икон и других считавшихся священными предметов, вроде мощей и различных реликвий (останков). «…Современная буржуазная эпоха с ее протестантизмом… устраняет святых…» — подчеркивал Ф. Энгельс.
Лютеранство объявило, что для спасения души необходимо не мистическое посредничество церкви между богом и человеком, не молитвы и обряды духовенства, не монашеское подвижничество и даже не всякого рода «богоугодные» дела, а только твердая внутренняя вера в «искупительную жертву» Иисуса Христа, связанная с глубоким убеждением в истине евангельского учения.
В отличие от феодального христианства, требовавшего от верующих людей пассивного подчинения церковному авторитету, лютеранство, как буржуазная форма той же религии, стремилось воздействовать главным образом на сознание своих
