Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Впереди шла разведка из десятка самых опытных охотников и следовиков, людей, которые не оставят без внимания ни одну деталь, что может таить угрозу, и тоже, как лоси, выберут наиболее прямую и удобную дорогу. Так и получалось. Разведчики дважды возвращались и поворачивали сотню в обходной путь. Сначала через воду Ладоги, потом через лес левее, но неуклонно возвращали к нужному направлению. Нужное направление потерять было трудно, потому что широкая и темная водная гладь была рядом, и, пусть иногда не видно было за листвой волн, но шелест их доходил и сквозь дождь, да и ощущалась большая вода всегда своим не самым тихим дыханием, ловить которое умел каждый вой. Сотня двигалась не слишком торопясь, как и договаривались с ладейщиками, тем не менее вышла к месту раньше, чем ладьи подошли к берегу со стороны воды. О близости свейского лагеря разведчики предупредили заранее. Оказалось, что свеи, не ждущие никакого нападения и, как всегда, чванливо-самоуверенные, даже часовых не выставили. Это дало возможность Овсеню развернуть свою сотню полукругом и занять позицию для атаки в непосредственной близости к лагерю. Главное, чтобы раньше времени не выдали ржанием лошади. Но лошади в сотне были проверенные, обученные скрытному передвижению, и могли бы выдать только в том случае, если бы у свеев были свои лошади. Но скандинавские дикари путешествовали только по воде, и потому лошади в этом походе им были ни к чему.
Свеев, что приплыли на трех драккарах, как подсчитали разведчики, было немногим более двух сотен. Но они совершенно не были готовы к бою и не только не носили доспехов, но и не все были при оружии. Только что были опустошены три котла с похлебкой. Но уставшие за день гребцы не стремились побыстрее устроиться на отдых и еще сидели у костра. Часть, правда, все же ушла спать на драккары, несколько человек срубали топорами прибрежные кусты, желая соорудить на берегу шалаши, которые укроют от дождя, кажется, намеренного затянуться и усилиться, но большинство еще сидело, протягивая к огню уставшие от весел руки, разгоняя в жилах кровь.
Беспокойство свеев обнаружилось, когда до них донеслись с воды какие-то звуки. Может быть, удары весел, может быть, скрип уключин. Впрочем, беспокойство это не было достаточно сильным, потому что к отдыхающим драккарам вполне могли приплыть «на огонь» другие драккары или ладьи, и это чаще всего считалось бы нормальным, потому что отдыхать не берегу всегда лучше, чем в лодке. Но все же один из кормчих, или, скорее, из ярлов, если судить по шляпе с белым пером, взялся командовать и послал по пять лучников вправо и влево, чтобы заняли позицию в кустах. Простая, как казалось, предосторожность — в случае непредвиденной ситуации, которая может обостриться, лучники атакуют с двух сторон. Но предосторожность, как оказалось, бесполезная для самих шведов.
Овсень сразу отреагировал на эти действия по-своему и послал по десятку своих туда же, но в обход. Лучников следовало негромко «попросить» не мешать высадке воев с ладей. И еще до того, как ладьи вошли в пределы видимости, посланные вернулись. Десятники доложили без слов кивками — дело сделано, свейские луки стрелять не будут.
Своих стрельцов Овсень держал рядом с собой. Десятнику Велемиру он загодя показал людей у отдельного костра, которые всем и распоряжались в свейском лагере. Начинать следовало с них. Обезглавленные дружины не смогут оказать никакого организованного сопротивления. Они не смогли бы оказать сопротивления даже в том случае, если бы их количественно было значительно больше, потому что неожиданность с двух сторон полученного удара обязательно уравняла бы любые шансы сразу. А славян в этой ситуации и численно было уже больше. Но Овсеня такая атака, грозящая превратиться в бойню, совсем не смущала. Он прекрасно помнил, что произошло в Куделькином остроге, и быть милостивым к скандинавским дикарям не собирался. А на Куделькин острог напали не только урмане, но и свеи вместе с урманами.
Широкие носы двух ладей выплыли из мрака Ладоги-моря стремительно и через несколько мгновений глубоко ушли в береговой песок. Конечно, свеи уже ждали прибытия в свой лагерь гостей, но не ждали нападения. Мечи они под руками держали, но доспехами пренебрегли и, может быть, в силу своей привычки ко всему чужому протягивать руки сами рассчитывали поживиться на этом берегу. В самом деле, репутация моряков с драккаров Дома Синего Ворона была достаточно устойчивой, не слишком доброй, и потому выпрыгивающие на берег и тут же перебегающие на их драккары оружные вои вызвали в рядах свеев замешательство. Но долго думать и разбираться с ситуацией они не могли. Не мог долго отсиживаться в наблюдательной позиции и сотник Овсень. Он привстал на стременах и дал рукой отмашку десятнику Велемиру. Луки поднялись, и десять стрел сорвались в полет одновременно. И тут же последовала вторая отмашка Овсеня, уже сопровождаемая громогласным кличем:
— Бей дикарей! За Куделькин острог…
Лошади стояли в задних рядах, передний ряд занимали боевые лоси. Свеи как раз собрались вроде бы выставить строй, чтобы встретить нападавших с моря с мечами в руках, хотя сами были без доспехов и щитов, но тут в спину им ударили лоси, сразу сминая, не давая строю не только сомкнуться, но и обернуться.
Стрельцам работы больше не предвиделось, и луки быстро ушли в налучья, а в руках появились блеснувшие красным светом костров мечи. И сразу же красные отблески потемнели, не сменив цвет, но перестали блестеть, потому что клинки окрасились кровью. Это был не бой, а, как и предполагал Овсень, побоище, шведы метались в поисках спасения, но вместо спасения находили удары, и на берегу кончилось все быстро. Только в кустах порой слышался треск. Там конники отлавливали и добивали сбежавших врагов.
Овсень загодя выделил пятерых вдумчивых, не склонных к горячке воев, приказав им захватить пленников. Пленников, связанных одной веревкой, тут же, как только сам Овсень уложил топор на рога Улича, привели и посадили под охраной между костром и лесом. А к костру, разведенному свеями, как оказалось, для славян, подошли сотник Большака с Ансгаром, убирающие свои мечи в ножны. Большака во время атаки руководил действиями на берегу, а Ансгар захватывал и сразу обыскивал драккары, надеясь найти там своего дядюшку ярла Фраварада. Но поиски успехом не увенчались, что юношу слегка расстроило.
— Как меч Кьотви, — спросил юного конунга десятник Велемир, — слушается он тебя в бою против свеев?
— Он кажется мне продолжением моей руки, — сказал Ансгар. — Правда, я и ударить-то больше пяти раз не успел.
— Зато каждый удар был смертельным. Хвалю такого воя, — заметил сотник Большака, успевший смять не только первый ряд шведов, встретивших его на берегу, но и посмотреть, что делается на драккарах. — Слышал я, что нелюди называют тебя Ансгаром Разящим. Согласен! Прозвище соответствует твоей руке. Когда-нибудь я позову тебя, конунг, в трудный набег, где нам такая рука понадобится.
— Многие вообще ни разу ударить не смогли, — улыбнулся Овсень. — Так быстро все кончилось. На всех свеев явно не хватило. И надо обладать действительно быстрой рукой, чтобы успеть ударить пять раз.
— Надо было торопиться. Спасибо тебе, Овсень, и тебе, руянин, тоже за добрые слова… — серьезно ответил Ансгар. — Кстати, я готов прямо сейчас предложить тебе плату за твой нынешний поход.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
