class="p1">Это, что это творится то?!
Мы будем жить на одной территории! Ой мамочки!!!
— Я…я… — хотелось найти слова про поруганную репутацию, но я остановила себя.
Вероника! Своими действиями ты ее сама разрушила. Молчи и слушай. Может хоть на свободе останешься!
— Спасибо вам, это много значит для меня, — слова благодарности прозвучали жалко. Как и я вся. Жалкая. Грязная оборванка. Бедная девочка из гетто.
— Давай на ты, чувствую себя стариком.
Только когда мы оказались у двери квартиры, я заметила в руках мужчины свою сумку и бумажный пакет.
— Это…это…что мои вещи?
Михаил открыл дверь впуская меня внутрь.
— Да, мой человек съездил на твою квартиру и собрал все. Заходи не стесняйся. Хотя кому я говорю, — Михаил смутил меня еще больше.
Квартира Михаила встретила меня чистотой и свежестью. Я поймала себя на мысли, что дышу глубоко и ровно. Глубоко вдыхая легкий хвойный аромат с примесью чего-то уютного и теплого. Разувшись я замерла у дверей не зная как себя вести.
— Вероники оживи, у меня мало времени, так, обживайся в гостевой комнате. Поспи отдохни. Продукты на первое время я купил. Готовь, ешь. В общем веди себя так же как и дома. Маме позвонишь вечером. Пожалуй это все. Хотя в моем доме есть одно правило и запомни его хорошенько: не бери фотографии с каминной полки. — Михаил строго на меня посмотрел, а я вжала голову в плечи.
— Поняла, — кивнула я, вымученно улыбнувшись. Михаил изогнул бровь, а потом попрощавшись уехал.
С добрых минут пять я просто стояла в прихожей не решаясь идти дальше. Шажок, еще шажок и вот я оказалась в стильной гостиной.
Любопытство сгубило кошку, но не посмотреть на эти фото я не могла.
Две фотографии, в простых черных рамках. Портрет женщины черно-белый. Второе фото в цвете. На нем мужчина и женщина сидят в обнимку на диване.
— Родители и сестра? — тихо спросила я, все же отходя от камина.
По спине вдруг поползли мурашки, неприятное чувство скользкими щупальцами скользнуло внутрь. Что если тут есть камеры? А я тут стою рассматриваю!
Вероника ты непроходимая идиотка!
Походив по квартире я зашла в пустую гостевую комнату, вторая комната была Михаила, это я сразу поняла, по пиджаку, что лежал на кресле.
Такая же элегантная и строгая, как и все в этом доме.
Центральное место в ней занимала кровать, укрытая приятным на ощупь одеялом стального цвета. Две тумбы, распашной шкаф, книжная полка, и кресло около нее. Все тут было стерильно чистым, но не обжитым. Ванная комната тоже была прекрасна, но совершенно пустая.
Побродив еще какое-то время в комнате я устроилась в кресле, поджав под себя ноги и обняв колени руками. Хотелось есть, но моральное истощение оказалось сильнее.
Прикрыв на минуту глаза я не заметила как уснула.
— Вероника, Вероника проснись, — резко распахнув глаза я вжалась в спинку кресла, не до конца осознавая где я нахожусь. Взгляд упал на настенные часы, был глубокий вечер.
— Простите, ой прости, я кажется…я уснула…
Михаил тепло посмотрел на меня и я внутренне успокоилась.
— Тебе не за что просить прощения, есть кровать могла бы лечь поудобнее.
— Я не хотела спать, но как-то само собой поучилось, — Михаил терпеливо кивнул.
Вдруг мой желудок решил оповестить меня, что нужно иметь совесть. Ойкнув я покраснела.
— Пойдем, я заказал еду из ресторана, поужинаем.
Мужчина вышел из комнаты, давая мне пространство.
— А сколько у меня времени? — высунув голову из комнаты, спросила я.
— Где-то час, а что?
Голос Михаила звучал из соседней комнаты.
— Я бы хотела принять душ, если можно конечно?
— Конечно можно, иди…
Быстро раскрыв сумку я достала свои вещи и убежала в душ. Пришлось правда повозиться с сенсорной настройкой, но вскоре посвежевшая я вышла на кухню.
Ситуация для меня была не типичная. Ужинать с мужчиной у него дома. Мама бы, как в бородатом анекдоте просто косы по вырывала бы. И это все заставляло меня быть зажатой.
— Ты ничего не ешь. Невкусно?
Михаил отложил вилку, чуть откинувшись на спинку стула.
— Очень вкусно, просто я…
— Чувствуешь себя не в своей тарелке? Поверь я чувствую себя так же. В этой квартире никогда не жили женщины. Так что мы с тобой в одинаковых условиях, но я же ем. Ешь.
Зажевав щеку я все же взяла вилку и ножик и стала есть.
Признаться я не ела ничего вкуснее. Я даже не знала, что это было за блюдо.
Спагетти? Но с чем?
Хоть обязательным предметом была кулинария, нас не учили изыскам. Мы варили борщи и супы, готовили котлеты, различные вариации из картошки и конечно детское меню. Были дополнительные элективные курсы. Типо углубленного курса, но они были платными. И нетрудно догадаться я их не посещала.
Конечно я не стала говорить, что не знаю, что ем. К чему это? Чтобы дать еще один повод для снисходительного взгляда. Ну уже нет!
Прокручивая в голове его фразу, от меня не ушло, что тут не жили женщины. Но те фото на камине?
— Прости если спрошу что-то не то, но почему? Почему ты никогда не был женат? — вопрос вылетел прежде чем я успела закрыть рот и не задавать подобную бестактность.
— Осторожнее Вероника! Иногда любопытство может выйти боком.
Тон Михаила явно дал понять, что на эти темы не следует с ним разговаривать. Опустив голову я молча доела свой ужин. Убрав посуду в раковину я стала готовить чай.
— Я не пью чай, — заварник дрогнул в моей руке и я пролила на столешницу немного чая. — Свари мне, пожалуйста, кофе и принеси в мою комнату?
— Да конечно, — я быстро промокнула столешницу. — Я где-то видела турку, сейчас.
Обернувшись я увидела, что мужчина уже ушел. Прикрыв глаза я напряженно помассировала виски.
Так Вероника, соберись! Сварить кофе.
Это я умею! Слава Богу!
Через десять минут я сервировала поднос и понесла к Михаилу. После разрешения войти я тихо зашла в его комнату.
Тут была совершенно другая атмосфера. Воздух был прохладнее и более увлажненный. Запах хвои после дождя здесь был сильнее и скорее всего был источником для всей квартиры.
Михаил сидел на диване и читал что-то на планшете.
— Михаил, я не знаю как ты любишь, поэтому за сервировала поднос, куда поставить?
— На столик, — он указал перед собой. Я аккуратно поставила поднос. — Зачем столько всего много?
Резко спросил он, а я нахмурилась. Он так разговаривал со мной, словно я была тут прислугой не меньше. Но сейчас я была в худшем положении
