голову и увидел, что у стола стоит мистер Савинков и плачет.
— Что случилось? — спросил я.
— Черчилль очень обидел меня. Смотрите.
Савинков развернул передо мной лист, он был весь исчерчен красным карандашом. Я узнал руку Черчилля. Количество теплых носков и сапог было уменьшено в четыре раза. Савинков тяжело опустился рядом с моим столом.
— Пожалуй, я ударил бы его, — сказал он неуверенно. — Но меня удержала мысль, что, если я хлопну дверью здесь в Лондоне, страдания на фронтах увеличатся. Ах, как тяжело… Ведь когда-то я истреблял таких министров, как Черчилль. Меня боялся даже царь Николай…
Мне стало жаль Савинкова. Я посмотрел на лист и увидел, что Черчилль слишком уж постарался. По состоянию наших запасов мы смело могли бы дать вдвое. Я сказал об этом Савинкову.
— Терпеть — так терпеть до конца, — произнес он загробным голосом. — Я пойду опять к этому злому человеку. Попытаюсь его разжалобить.
Он упросил майора Варбуртона, чтоб его вновь пропустили в кабинет министра. Больше я его не видал в этот день. Очевидно, он вышел вместе с Черчиллем по особой лестнице.
Дома я нашел две открытки из Алжира от мисс Мальмер. Кажется, она скучает.
13 декабря. Сегодня Савинков пришел в комиссию такой взволнованный, каким я никогда не видал его. У входа в подземку какой-то незнакомец вырвал у него портфель с документами и скрылся.
— А где ведомость снабжения? — спросил я.
— Она была в портфеле. Я старею. Не мог справиться с обыкновенным бандитом, а когда-то покончил с Плеве…
— Но ведь на этом листе собственноручные отметки министра и его инициалы…
— Да. Но, главное, он согласился увеличить количество штанов на 10 000 пар…
— По-моему, это штуки Келли…
— Нет. Это работают большевики. Хотя бандит был англичанин.
Пропажа столь важного документа взволновала всю комиссию. Снабжение и обмундирование, направляемое на русский фронт, списывалось на Египет, Гибралтар и Индию. Оно отгружалось в Лондоне на пароходы, которые в пути получали распоряжение по радио переменить маршрут. На листе же, который находился у Савинкова, было прямо указано: количество одежды, необходимое русским армиям. В примечаниях были проставлены порты назначений и сроки. Кроме того, на листе была подпись Савинкова и инициалы Черчилля.
Мы известили немедленно Скотленд-Ярд о пропаже. Генерал Райфилиппс разговаривал по телефону с Черчиллем, и министр дал приказ разыскать портфель во что бы то ни стало. Кроме того, он распорядился не принимать больше Савинкова в комиссии, хотя трудно допустить, чтоб мистер Савинков сам передал куда-нибудь этот документ с целью повредить делу.
Нельзя себе представить более неподходящего момента для этой пропажи! Премьер и несколько членов кабинета определенно недовольны политикой Черчилля, и мы все время хитрим, чтобы снабжать Деникина. В печати постоянно появляются извещения, что Англия не поддерживает Добровольческих армий, их снабжает Франция. И в такой момент у нас пропадает документ!
15 декабря. Портфель не отыскан. Майор Варбур-тон рвет и мечет. Остается предположить, что либо документ пропал безвозвратно, либо находится в руках, которые не намерены его выпускать.
Райфилиппс пригласил меня к себе и сказал:
— Вы должны принять участие в поисках документа. Он касался материального снабжения, а это ваше дело. Кроме того, вы виноваты, что Савинков вынес его из помещения министерства.
— Но я не имею ни малейшего представления, где он находится.
— Несомненно он у Келли. Кому еще нужен старый портфель Савинкова? Ведь не грабитель же на него напал в самом деле. Если вы найдете эту бумажку, министр не затруднится наградить вас.
— Дело не в награде, — сказал я. — Но если документ у Келли, почему он его не опубликовывает?
— Очевидно, у него какие-то задние мысли. Кроме того, опубликовать этот лист не так-то легко. Ведь это военные сведения, похищенные из министерства. Одним словом, обдумайте это дело и постарайтесь устроить.
Что мне оставалось делать? Я понимал, что неудача не слишком оскандалит меня, а успех даст значительные преимущества. Я решил посоветоваться с Гропом, который служит у нас при комиссии и пользуется уважением за свою проницательность. Назначил ему свидание в десять часов в баре на Грин-стрит. Он пришел в указанное время. Я объяснил ему подробности дела. Впрочем, почти все он уже знал без меня.
Гроп солидно помолчал, прежде чем сказать свое слово. Я ждал не без волнения, когда, наконец, он откроет рот.
— Дело это очень трудное, сэр, — начал он тоном профессора. — Келли не специалист по укрыванию документов, и, если ведомость у него, он может засунуть ее черт знает куда. Повадки профессионалов нам хорошо известны, но новички склонны к импровизациям. Это — первое. Во-вторых, я слышал, что с ним уже снюхались агенты коммунистов. Так оно и должно быть. Ведь Келли льет воду на их мельницу, и они прекрасно понимают, что бороться с Черчиллем здесь гораздо легче, чем на полях Украины.
— Все это мне известно, — прервал я Гропа. — Но мне необходимо вернуть документ…
— Здесь ничего нельзя сделать, — сказал Гроп решительно и прибавил: — Без хороших помощников. Помощники в таком деле совершенно необходимы. Например, если какое-нибудь лицо могло бы втереться в доверие полковника Келли и узнать, у него ли документ, и где приблизительно он находится, я взялся бы достать его в двадцать пять минут.
— Но такого лица нет, Гроп. Келли очень осторожен и никогда не скажет новому знакомому, где лежит бумага, так что этот проект надо бросить.
— Не скажите. Одно лицо могло бы втереться в доверие Келли без особого труда.
— Кто же это?
— Вы, лейтенант.
— Пустяки, это невозможно. Он подозревает меня в чем-то.
— Это неважно. Если вы притащите ему несколько секретных документов, он забудет прошлое.
— Но я не могу передавать ему документы.
— Этого и не требуется. Мы сфабрикуем фальшивки. Если Келли опубликует их, тем лучше, — его можно будет привлечь к суду. А ему вы можете сказать, что получили бумаги из вторых рук. Как?
План Гропа мне понравился. Наводнив архив Келли подложными документами, мы этим совершенно обесценивали его как противника. Мало того: в любой момент мы могли упрятать его в тюрьму.
— Идет! — сказал я сыщику. — Завтра в восемь утра будьте в комиссии. И мы сфабрикуем документ.
КРУПНАЯ УСЛУГА ЧЕРЧИЛЛЮ
16 декабря. Утром мы с Гропом сфабриковали новый план снабжения добровольческих армий на февраль и март. Порты назначения грузов были взяты с потолка. Но с виду документ получился чистенький. Гроп переписал его на машинке и скрепил поддельными инициалами Черчилля. Мы показали нашу работу Вар-буртону, и она вполне удовлетворила его.
Вечером с этим документом в кармане я отправился
