Не подлежит сомнению, что восточные русские ассимилировали некоторые финские и татарские племена. Точно также как западные русские сделали это в отношении части половцев, хазар, литовцев. Но такое «мнимое загрязнение» славянской крови не привело и не могло привести к разделению русской нации.
Адольф Иванович приводил в пример немцев, ассимилировавших «великое множество полабских славян», а также славяно-летских пруссов, поморян, латышей и финнов (эстов). «Даже теперь, – продолжал он, – немцы еще нисколько не перестали посредством поглощения славян Познани и Лужиц загрязнять свою кровь… Несмотря на то, я не думаю, чтобы вовсе не смешанные с летскими и финскими элементами и даже менее смешанные со славянскими южные немцы, в видах сохранения своего более чистого немецкого происхождения, были склонны отделять себя по происхождению от северных немцев и даже сделавшееся им милым имя «немцы» («deutsche») заменять другим».
Выступал Добрянский и против попыток заставить коренных жителей Австрийской Руси отказаться от русского литературного языка, подменив его новосоздаваемым «украинским». Адольф Иванович указывал на роль поляков в стремлении произвести эту подмену: «Все польские чиновники, профессора, учителя, даже ксендзы стали заниматься по преимуществу филологией, не мазурской и польской, нет, но исключительно нашей, русской, чтобы при содействии русских изменников создать новый русско-польский язык», – констатировал он. В результате, русский народ в Галиции должен вести из-за русского языка отчаянную борьбу «с вековыми своими врагами – поляками и их орудием, так называемыми украинцами», а в Закарпатье такую же борьбу «с мадьярами, этими самыми свирепыми гонителями всего русского, стремящимися к искоренению русского языка».
…До самой смерти оставался Добрянский верен своим убеждениям. Умер он в 1901 году. В 1928 году ему было открыто два памятника – в Ужгороде и Михаловцах. Но в 1939 году оба памятника были снесены – в Ужгороде венгерским фашистским режимом, а в Михаловцах – словацким фашистским режимом.
Сегодня его тоже стараются забыть. Слишком многим он неудобен. И не только своими взглядами. Повторю еще раз: Добрянского пытались подкупить – высокими должностями, материальным благосостоянием, наградами. Его преследовали, сажали в тюрьму, старались запугать и даже убить. Но он не продался и не испугался, продолжал защищать интересы своего народа. Найдется ли среди современных украинских политиков хотя бы один такой деятель? Вряд ли. Может, потому и молчат о Добрянском?
Двуликий Янус украинофильства Владимир Антонович
Нельзя сказать, что имя этого деятеля сегодня в Украине неизвестно. Его чтут, о нем говорят, пишут статьи и книги, переиздают его сочинения. Но в число главнейших кумиров современного украинства он не включен. Подлинное значение этого человека остается сокрытым в наше время. Как сокрыто оно было и для его современников. Играя главную роль в украинском движении, он умел находиться в тени. Звали его Владимир Бонифатьевич Антонович.
Правда, отчество «Бонифатьевич» принадлежало ему только номинально. Бонифатий Антонович покрыл своим именем грех жены. Настоящим отцом будущего украинского деятеля являлся выходец из Венгрии Янош Джидай, с которым втайне от мужа сошлась польская шляхтянка. Таким образом, согласно тогдашним нравственным законам, родившийся 30 января 1834 года ребенок был незаконнорожденным. Что, конечно, нельзя ставить ему в вину. Тем более, что рос мальчик весьма способным. По окончании гимназии поступил на медицинский факультет Киевского университета. Закончил его. Стал врачом, но вскоре осознал, что медицина – не его призвание. В 1856 году вступил на другой факультет того же университета. На сей раз на историко-филологический.
В стороне от общественной деятельности он тоже не стоял. В семье Владимир воспитывался как патриот Польши. Естественно, что в период учебы в университете он примкнул к польской студенческой гмине (общине).
Поляки тогда были заняты подготовкой восстания с целью восстановления независимого государства. В состав возрожденной Речи Посполитой они собирались включить Правобережную Малороссию и Белоруссию.
Успех вооруженного выступления был невозможен без поддержки населения. И польские студенты Киевского университета (Антонович в том числе), переодевшись в крестьянскую одежду, странствовали по малорусским селам, занимаясь политической пропагандой.
Общаясь с простолюдинами, наблюдательный молодой человек очень быстро сообразил, что надеяться на всенародную поддержку планируемого восстания не имеет смысла. Русская власть воспринималась малорусами как своя. Русский царь был для них своим царем. На поляков же смотрели как на врагов.
Наблюдениями Антонович поделился с товарищами и высказал мнение, что польскому движению нужно изменить тактику. Прежде чем браться за оружие, считал он, следует внести раскол в русскую нацию, вбить клин между малорусами и великорусами.
Сложно сказать, сам ли Владимир додумался до этого или кто-то ему подсказал. Позднее в мемуарах он как-то глухо упомянул об иезуитах. Возможно, без них тут не обошлось.
Но как бы то ни было, предложение Антоновича оказалось отвергнутым. Откладывать восстание польские шляхтичи не желали. Горячие головы рвались в бой, а Владимира сочли трусом.
Однако он проявил упорство, настаивая на своей правоте. И, в конце концов, вместе с небольшой группой единомышленников объявил о выходе из гмины. Группа Антоновича создала свой кружок, положив начало новому движению – украинофильскому. Первоочередную свою задачу украинофилы видели в том, чтобы убедить малорусов в необходимости отмежеваться от великорусов, зажить отдельной национальной жизнью, а затем и жизнью политической.
Кружок начал с того, что основал подпольную школу, для учебы в которой привлек полтора десятка крестьянских мальчиков. Детям пытались изменить национальное сознание. Внушали им, что малорусы (наименование «украинцы» пустили в ход позже) – самостоятельная нация, а не часть нации русской.
Будущее подтвердило разумность выбранной тактики. Стремившиеся к открытому выступлению поляки в 1863 году подняли восстание и в короткий срок были разгромлены. Причем в истреблении повстанцев малорусские крестьяне приняли не меньшее участие, чем регулярные подразделения русской армии. Кто-то из восставших погиб, кого-то взяли в плен и отправили на каторгу, кто-то бежал за границу. А Антонович с единомышленниками продолжали свою деятельность.
Украинофильское движение постепенно разрасталось. Поначалу в нем участвовали почти исключительно поляки. Однако с течением времени группе удалось вовлечь в свой состав немалое количество малорусов.
Власти же ничего не замечали. Владимир Бонифатьевич пользовался хорошей репутацией. Он официально отрекся от католичества. Перешел в православие. После завершения образования, учительствовал. Потом стал делать научную карьеру. Устроился преподавать все в тот же Киевский университет. Занимался наукой. Стал профессором. Одно время даже выбирался деканом факультета. Периодически получал чины и ордена.
И был максимально осторожен. В университетских лекциях и открыто публикуемых научных трудах не допускал ничего крамольного. Между тем, для специально отобранной молодежи тайно читал другие лекции. Под псевдонимом печатал за границей (в австрийской Галиции) иные труды. Если требовалось вбросить в публику какую-либо сомнительную с точки
