в воздух, чтобы освободить патронники. Оружие к осмотру, стволы вверх. Поповских мелкими шажками двигался вдоль борта. Осмотрено! На предохранитель.
Ничего хорошего у нас не вышло. Мы выпустили в песок да камни по пятнадцать патронов и успокоились. Хорошо, что никого из своей группы не пристрелили.
Шлюпка сделала резкий разворот. Старшина отрабатывал уход из-под обстрела.
Всплеск с нашего борта! Матрос второй подгруппы, недавно сидевший в тыловом дозоре, высоко задрал ноги и, не выпуская из рук автомата, ушел в воду.
— Человек за бортом! — радостно воскликнул шлюпочный матрос и начал раскручивать в руке шкерт с поплавком и грузом на конце.
Старшина резко сбросил обороты. Разведчик, выпавший за борт, в спасательном жилете, съехавшем на уши, замахал обеими руками. Автомата у него уже не было. Шлюпочник ловко метнул шкерт, тот плюхнулся прямо перед носом очумевшего матроса, который инстинктивно вцепился в поплавок.
Матрос накрутил шкерт на небольшой Т-образный кнехт, ловко подтащил утопленника к борту и заорал:
— Степаныч, давай на берег! Он у меня на буксире!
Все это произошло буквально за какие-то полминуты, мы даже осознать ничего не успели.
Так вот для чего мы прицепляли автоматы ремнем к жилету! Умно, однако, а то сейчас ныряли бы, разыскивали бы ствол. А так матрос, буксируемый шлюпкой, за ремень вытащил автомат из воды.
Поповских по поводу ЧП и словом не обмолвился, только прочел нам своим скрипучим голосом лекцию о порядке наблюдения за берегом и своим напарником на борту. Мы должны были среагировать, принять меры к спасению, а вместо этого только рты пооткрывали.
После проверки оружия и боеприпасов Федос шепнул мне на ухо:
— Муйня это все! за борт выпал Зеленый, а у него школа мореходная за плечами. Они там на всяких шлюпках ходили, он КМС по плаванию! Не мог сам выпасть. Это его каплей подговорил. Я видел, как он вчера Зеленого инструктировал.
Да, так оно и было. Матрос Зеленов бултыхнулся за борт по заданию командира, решившего проверить нашу боевую слаженность. Через пару недель Зеленый сам признался в этом.
Вторая стрельба с борта шлюпки прошла без происшествий, хотя результаты ее были абсолютно не впечатляющими.
В часть мы возвращались уже без хождения по азимутам, просто бегом.
После обслуживания вооружения и обеда Федосов привел группу в летний класс для подведения итогов и следующего занятия. Мы ожидали разноса, но все обошлось.
Капитан-лейтенант сказал, что дал нам практику в стрельбе с воды и с борта плавсредства, а потом всех нас огорошил:
— Если разведчики при высадке начали стрельбу, то они превращаются в героическую морскую пехоту и гибнут, не выполнив своей основной задачи.
Как ни крути, а наш каплей прав. Ничего тут не поделаешь. Тем более что высадка с борта десантного судна в основном будет проходить ночью, когда что-нибудь рассмотреть на берегу практически невозможно. Если начнется бой, то высадка группы полностью провалится. На шум выстрелов немедленно прибудут дополнительные силы противника, и все. «Прощайте, скалистые горы».
Если уж все-таки придется применять оружие, так лучше бесшумные образцы. Такие стволы у нас в группе есть, как и ночные прицелы, но вот практики такой стрельбы с воды еще ни у кого из нас не было.
Командир сказал, что сейчас он как раз разрабатывает план стрельб с воды ночью с применением всех этих штуковин. Мол, такие занятия у американцев проводятся постоянно.
Как раз в этот момент в беседку заглянул главный «комсомолец» части, он же штатный замполит нашей первой роты, и попросил разрешения у нашего командира провести беседу с личным составом. Поповских скривился, дал ему пятнадцать минут и ушел в расположение, забрав с собой старшину второй статьи Федосова.
«Комсомолец» в звании старшего лейтенанта начал читать нам какие-то выдержки из речей генерального секретаря, раздал несколько газет. Про наших космонавтов ничего не было, про Вьетнам тоже. Скукота.
Вскоре старшему лейтенанту надоело с нами возиться. Он собрал газеты и заговорщицким шепотом сообщил нам, что по территории части гуляют слухи о том, что в каком-то подразделении происходит подпольный просмотр кинофильмов. Если кто-то что знает — пусть сообщит ему.
Надо же! Я активный комсомолец, но что-то совсем не хочу докладывать. Я бы с большим удовольствием сходил на фильм «Гений дзюдо», про который мне говорил старший мичман из столярной мастерской. Может, стоит рассказать ему? Хотя он, скорее всего, и так знает, что им интересуются офицеры-политработники. Странно, что его особисты еще не зацепили. Плохо будет, если подпольный кинотеатр закроется.
Но где же достать пару рублей на субботний киносеанс?
Глава 12
Вечером Федос рассказал мне, что командир поставил ему задачу принять у Маркова все имущество группы и баталерку. Мичман уже был в курсе и сложившимися обстоятельствами ничуть не печалился. По штату он оставался в составе группы, фактически же переходил в распоряжение заместителя командира части по тылу. Неплохо, однако, для столь молодого мичмана.
Теперь старшина второй статьи Федосов исполнял обязанности заместителя командира группы, заведовал всеми хозяйственными вопросами. Ответственность для первогодка не маленькая. Буду надеяться, что Александр Палыч Федосов теперь не зазнается.
После ужина, в личное время, мы с Федосом считали форменки, робы, бескозырки и прочие элементы снаряжения.
— Гляди! — пропыхтел Федос. — Это книга учета движения материального имущества в группе. Но каплей сказал, что надо сверяться с ротной. А еще тщательно проверить форму двадцать шесть. Ты не в курсе, что это такое?
— Наверное, какая-нибудь форма для выполнения особых задач. Сколько комплектов должно быть? Давай на верхних полках посмотрим.
— Каплей велел проверить форму двадцать шесть, а сколько их, не сказал. Я так подозреваю, должно быть на всю группу. Пойдем к Михелю, ротному баталеру. Он наверняка знает, что это такое.
Этот вальяжный матрос, готовившийся к демобилизации, постоянно торчал в ротной баталерке. Старшина роты, старший мичман Аничков, выдрессировал его до такой степени, что мог не обращать никакого внимания на свое хозяйство. Матрос Михель Михаил Михайлович знал, как проводить сверки в тыловых службах, какие ящики должны быть в ротной учебно-материальной базе, как списывать боеприпасы и другое имущество. Замена белья, получение формы на складах, выдача в группы — все это лежало на его плечах.
Михель в синих нарукавниках, тельняшке и шортах от тропической формы сидел за столом под светом лампы. Он, как Гай Юлий Цезарь, делал одновременно несколько дел: обрабатывал наждачной шкуркой деревянный макет автомата, пил чай из стеклянного стакана в металлическом подстаканнике, беседовал со старшим матросом, тем самым баталером, недавно озадачившим нас
