Для консерваторов ситуация осложнялась тем, что их лидер Бонар Лоу начал испытывать проблемы со здоровьем и время от времени самоустранялся от партийных дел, передав пост лидера партии Остину Чемберлену. В те дни, когда он присутствовал в политической жизни, он яростно и откровенно работал на свержение коалиции, встречая сопротивление Чемберлена, который не хотел прерывать отношений с Ллойд Джорджем. Вуд мягко пытался объяснить Остину Чемберлену, что дела с нынешним премьером стоит заканчивать: «Как Вы знаете, я не имею сочувствия к так называемому несгибаемому элементу среди наших друзей, и я полностью признаю вероятную необходимость в следующем Парламенте некоторой коалиции между партиями. Но я все более и более сомневаюсь относительно того, является ли г-н Ллойд Джордж, со всеми его выдающимися качествами, человеком, лучше всего квалифицированным, чтобы вести страну в данный момент»149.
В октябре Чемберлен назначил сход консервативной партии для решения вопроса отношений тори и правительства в Карлтон Клубе. Там «Стенли Болдуин, до этого почти неизвестный участник за пределами Палаты, вдруг стал одной из наиболее популярных фигур в стране после нападения на Ллойд Джорджа. Он выразил словами то, что чувствовало большинство из тех, кто его слушал, поскольку он предупреждал, что Ллойд Джордж был очень динамичной силой и мог привести к ужасным последствиям. Не было ли слишком вероятно, что так же, как Ллойд Джордж уничтожил единство либеральной партии, он очень скоро уничтожит и консервативную? И если такая опасность есть, то консервативная партия должна вновь стать независимой и бороться за свою собственную программу при своем собственном лидере. История, конечно, показывает, что Англия не любит коалиции; но ко всему этому общему отрицанию эмоций добавляло и личное недоверие к премьер-министру»150.
Старший Чемберлен не ожидал такого поворота событий. Но в сознании рядовых тори и он, и Биркенхед были уже давно прочно связаны с Ллойд Джорджем, которого между собой все называли «козел», поэтому Бонар Лоу и Болдуин их устраивали куда больше. В итоге на этой встрече консерваторы проголосовали за разрыв коалиции, Остин Чемберлен подал в отставку с поста лидера консервативной партии, которым вновь стал Бонар Лоу. В отставку с поста премьер-министра вынужден подать был и Дэвид Ллойд Джордж, это стало его концом.
Зато для многих других людей события октября 1922 г. стали началом министерских карьер. «Большинство из нас стало членами Кабинета, моим собственным назначением стало возглавить то, что тогда все еще назвали Управлением образования»151. Иными словами, Эдвард Вуд стал министром образования в только что сформированном правительстве Бонар Лоу. Наряду с ним в Кабинет вошли: Стенли Болдуин, ставший министром финансов, Филип Ллойд Грим, ставший главой Торгового совета, и младший Чемберлен, Невилл, получивший скромный портфель министра почт. Как и портфель министра образования, это было второстепенное, но необходимое назначение для политической карьеры. Рождалась новая эпоха.
Началом ее стали Всеобщие выборы, назначенные на 15 ноября 1922 г. Эти выборы навсегда (во всяком случае, на момент сегодняшнего, 2021 г.) изменили состав британского Парламента. Решающее большинство получили консерваторы, но второй по численности партией стала лейбористская. На тот момент количество английских безработных подходило к полутора миллионам, отчаянно недоставало жилья, большинство населения гнило в «трущобах», за которые с арендаторов брали очень приличные деньги, муниципальные казначейства были опустошены войной. Неудивительно, что на таком фоне лейбористская риторика выглядела убедительной.
Вуд вновь прошел в Палату общин на безальтернативной основе, воспользовавшись хаосом в либеральной партии, которая не стала выдвигать своего кандидата от Рипона. Избавленный от предвыборной борьбы, он чувствовал себя вполне счастливым. Но эти выборы далеко не всем дались с такой же легкостью. Уинстон Черчилль, к примеру, вообще не получил места в Парламенте и был выключен из политической жизни.
Доверенное Эдварду Вуду образование было совсем не той отраслью, на которую правительство собиралось тратить деньги и вообще обращать внимание. Новый министр и сам весьма равнодушно относился к своему посту. Моментально он нашел тех, кто будет писать за него речи, высказав пожелание, что «не хочет ничего философского»152. И, разумеется, первым его условием было согласование двух дней, в которые он мог уезжать в Йоркшир охотиться.
Возможно, Вуд понимал, что любая «блестящая» схема по улучшению состояния образования сейчас не найдет отклика ни у правительства, ни у Палаты общин, так как перед страной стояли задачи в первую очередь восстановления экономики. С подчиненными он был холоден, отстранен от забот. Увидевший и полюбивший обожание туземцев во время своего вест-индского тура, Вуд, не встречая бурных оваций в министерстве образования, дистанцировался от сотрудников, являя образ высокомерного патриция: «Я расценивал его как человека из другого мира», – вспоминал Вуда его секретарь153.
Новый министр, продолжая эксплуатировать образ белого господина, стал воспринимать своих подчиненных как тех самых туземцев и едва ли не рабов. Он использовал их в собственных целях, которые зачастую не имели никакого отношения к непосредственным обязанностям. Его министерский секретарь Морис Холмс периодически вынужден был договариваться с парикмахером, когда Вуду следует подстричься154. Но не только образ белого господина диктовал Вуду вести себя подобным образом.
Такие поручения обычно выполняли личные секретари, которым, конечно же, необходимо платить жалование. Воспитанный скупым лордом Галифаксом, еще в Оксфорде резко урезавшим его финансирование, но при этом тратящим деньги на дикие излишества вроде кенгуру, а также вовремя не оплачивающим свои счета, Вуд начинал маниакально экономить каждый пенни. Он не спешил обзаводиться личным секретарем и заставлял положенных ему по должности сотрудников министерства делать любую работу. Позже его скупость приобретет поистине вице-королевский размах, когда он будет чуть не изо рта вырывать печенье у своего заместителя Рэба Батлера и носить один старый, лоснящийся от грязи костюм. Пока же он просто отказывал в повышении заработной платы своим подчиненным.
22 мая 1923 г. смертельно больной Бонар Лоу вынужден был вновь уйти в отставку, на этот раз уже окончательно. Лидерство получил Стенли Болдуин, он и сменил Бонар Лоу на посту премьер– министра. Правительство Болдуина чувствовало себя куда более уверенным в своем положении в стране. Вуд сохранил в нем пост министра образования. Его друг и соратник по парламентской группе Сэм Хор получил назначение министром авиации, а присоединившийся к их компании Невилл Чемберлен занял пост министра здравоохранения, но после вынужден был на несколько месяцев перейти в Казначейство. Вопрос о том, кому достанется министерство финансов, до этого возглавляемое лично Болдуином, стоял остро. На позицию канцлера казначейства рассматривался и Эдвард Вуд, но его кандидатура была отвергнута ввиду того, что лорду Чарльзу было 85 лет. В любой момент он мог умереть, тем самым передавая сыну титул и место в Палате лордов155.
