на мгновение вернулась в прошлое, когда мы были счастливы и любимы. Мы вышли к большому пруду, на котором плавали два лебедя.
— Полина и Глеб, надо полагать.
Я спустилась к воде, а Бессонов, рассмеявшись, снял пиджак и набросил мне его на плечи.
— Ромео и Джульетта. Первый раз я увидел тебя в театре именно на этом спектакле. Агнесс притащилась с твоей фотографией и попросила найти киллера, а я не мог отвести глаз. Несколько дней пытался выкинуть твой образ из головы, но не смог справиться с наваждением. До сих пор не могу.
Я развернулась, чтобы пойти назад, но Глеб остался недвижим, преграждая мне путь. Подняв голову, встретилась с ним взглядом и тут же попыталась отвести свой, но не смогла. Тогда я просто закрыла глаза и почувствовала вкус его губ на своих губах. Он целовал меня нежно и осторожно, словно боялся спугнуть, а я отвечала на его поцелуи. Будто страждущие, обрётшие спасение, мы не верили в происходящее: он своему счастью, а я глупости, которую совершаю. Я с ума сходила от желания, мне хотелось послать все к черту и слиться с ним воедино, но это влекло бы за собой новый виток проблем: моя зыбкая автономия прекратилась бы в ту же секунду, что уж говорить о расследовании.
— Отойди, — сказала я, отстранившись.
— Мне кажется, это тот редкий случай, когда мы хотим одного и того же, — усмехнулся Глеб.
— Впереди лес, за спиной озеро. Я на частной территории, с человеком, одновременно желающим меня, и желающим меня убить. За мной не было слежки, и только Макс, который, кстати говоря, тоже не прочь от меня избавиться, видел, как я зашла в здание администрации. Неудивительно, что тебе кажется, — я вдруг сама осознала весь ужас своего положения. Здесь был кладезь кислорода, но я не могла вдохнуть.
Глеб поднял руки вверх:
— Я подожду, пока твой разум придет в гармонию с твоим телом.
— Они давно не могут найти компромисс, так что не стоит питать иллюзий на этот счет.
Полпути мы ехали молча, я смотрела в окно и думала о своем. Информация, которую я могла получить от самого Макса или Клима, явно не стоила таких переживаний. И логику моего поступка, я не могла объяснить себе самой. Единственное, в чем я боялась себе признаться, у меня появился повод проверить, как долго мы сможем находиться в обществе друг друга, соблюдая правила приличия.
Внезапно он заговорил:
— Детка, прости. Я изо всех сил стараюсь видеть на тебе одежду, но это практически невозможно.
— В следующий раз приду в скафандре, — съязвила я.
— Это был чудесный день, лучший за последние несколько лет.
Проводив меня до квартиры, он сказал, уже на пороге, чем рассмешил меня:
— Если хочешь, я останусь.
— Это самое последнее из того, что я хотела бы, — с этими словами, я буквально вытолкала его за дверь.
Опустилась по стенке и проревела по меньшей мере часа два. Затем отправилась в ванну и смыла с себя весь прошедший день.
Телефон, валявшийся в сумке, разрядился и как только я подключила его к сети, сразу начались звонки и смс. Звонили Макс и Ритка, был пропущенный и от Клима. Подруге я решила перезвонить.
— Боже, Полька! Я седая! — затараторила она, — Макс места себе не находит! Почему ты ревешь? Он что тебя изнасиловал?!
— Все хорошо, все даже слишком хорошо, чтобы быть правдой, — заверила я ее.
— Тогда чего ревешь? Вы помирились?
— Нет, это исключено. Установили зыбкое перемирие.
— Я ничего не понимаю…
— Давай поговорим завтра, успокой Макса и пусть даже не думает тащиться ко мне. Я хочу побыть одна.
Попрощалась с подругой и залезла под одеяло, ночи были теплые, но меня бил озноб.
Глава 10. Театр одного актера
Проснулась я глубокой ночью от кошмаров. Ну вот, мне почти удалось от них избавиться, но один день в компании Глеба вернул все на свои места. Стоило признать: решение отправиться к нему было самым идиотским за всю мою жизнь.
Я повернулась на бок и чуть не завизжала: на подушке лежали розы, а затем я услышала, как хлопнула входная дверь. Вскочив с кровати, я бросилась в коридор — никого, дверь закрыта. Я забыла напрочь про инстинкт самосохранения, выбежала на площадку и успела услышать быстрые шаги по лестнице, забежала в квартиру и бросилась к окну. Конечно, я его не видела, и мои новые соглядатаи, скорее всего тоже. Вернулась в спальню и осмотрела «подарок»: темно-красные розы, с большими шипами. Я бы сказала «красивые», но их было четыре и в сложившейся ситуации они выглядели зловеще. Можно было подумать, что это проделки Макса, но почему-то я была уверена: у меня в гостях был Хантер.
Заварив кофе, я достала флешку Синицына и вставила в телефон, на дисплее которого было пять пропущенных от Ковалева младшего и один с неизвестного номера.
На флешке был единственный документ с биографией некого Аркадия Мусалова. Родился Аркаша в семье отставного офицера двадцать восемь лет назад, в возрасте девяти лет родители погибли в авиакатастрофе. Аркаша провел пять лет в областном интернате, затем его усыновила воспитательница этого же интерната Мусалова Юлия Петровна. Аркадий получил фамилию Мусалов, а еще через три года вместе с новой семьей переехал на ПМЖ в штаты, где следы его терялись.
Голова шла кругом. Откуда у воспитательницы деньги на переезд в штаты, да и зачем вообще она туда потащилась. Аркадий Мусалов вполне мог быть знаком с Максом, и он же приезжал к Кучерову в колонию. Кучеров знал Хантера. Выстраивалась интересная цепочка. Теоретически Макс мог знать Хантера, даже не подозревая об этом, но все это было притянуто за уши. Америка — страна большая, да и сроки пребывания в интернате у Макса и Аркадия не пересекались, единственное, что он мог поддерживать связь с воспитательницей, но Макс провел не так много времени в интернате, чтоб выработалась особая привязанность.
Часы показывали 5:00, звонить Подсолнуху было рано, уставившись в одну точку, немного посидела, и, чертыхнувшись, открыла сайт местного вестника. Я начала читать криминальные сводки, если он выполнил заказ, то не так давно. К семи утра мои глаза готовы были вывалиться, но я нашла его. Малютин Олег Павлович исполнительный директор ОАО «Стройинвест» застрелен в своей квартире. Месяц назад. Я знала Малютина, несколько раз я была свидетелем его встреч с Глебом. С Климом у него тоже были дела, причем шли не очень хорошо. Я видела вместе
