— Почему ты не убил меня? — все-таки спросила я, а когда из горла вырвался сиплый голосок, мало похожий на мой, поняла, что отек с шеи еще не спал.
— Я и не говорил, что хочу тебя убить, это была твоя теория, — голос ничего не выражал, и на лице не возможно было прочесть ни одной его эмоции.
Мне нечего было ответить, поэтому я сосредоточилась на своих ощущениях. Кажется, все также как и обычно. Мое тело будто и не испытывало совсем недавно все те ужасные ощущения. Рассудив, что в относительном порядке, аккуратно села, плащ темнейшего упал на мои колени. Голова стала тяжелой, как после сильного недосыпания, но других неприятных ощущений я не испытывала, ну, разве что чуть пощипывало плечо. Посмотрев на вещь в моих руках, и на темнейшего в одной рубашке, хотела спросить, для чего он так заботливо укрыл меня, возможно в нем проснулась совесть, но потом вспомнила о шраме и все остальные мысли вылетели из головы.
Я снова коснулась лица, опять обвела границы грубой кожи с правой стороны.
Моя магическая энергия была практически исчерпана, но все же мне хватило сил, чтобы создать небольшое зеркальце, оно должно исчезнуть через полчаса, но, думаю, из-за моего истощения испарится гораздо раньше.
Услышала, как темнейший поднялся с земли позади меня, так же отметила, что барьер исчез… я тянула время, боялась того, что могу увидеть в зеркале. Зрение уже достаточно прояснилось, и откладывать не было смысла.
Мгновение, два. Я поднесла небольшую пластинку к лицу.
Это действительно оказался полумесяц. Грубоватый, но с ровными краями, цветом он не был похож на шрам, а напоминал цвет кожи, только очень-очень бледной, и довольно сильно выделялся на моем лице с золотистым загаром. Этот… шрам? Не знаю, как назвать его… клеймо? Оно покрывало большую часть правой стороны лица, начинаясь от середины лба и спускаясь почти до линии губ. Я еще раз обвела шрам пальцами и ощупала его. Грубая кожа века практически не чувствовалась, как я и говорила, к этому спокойно можно привыкнуть, но… теперь мое лицо изуродовано… видимо этого и хотел Хекселис, когда сказал, что проучит меня.
— Почему ты сделал это? — мой голос прозвучал тихо и спокойно, я не обернулась.
Так странно я ведь и правда ничего не чувствовала, словно еще не осознала всего произошедшего.
— Это не клеймо и не шрам, — он словно прочитал мои мысли.
Я резко обернулась, темнейший неотрывно следил за мной.
— Что же тогда?!
— Это печать, — специально выдержав паузу, Хекселис показал, что говорит совершенно серьезно. — Моя печать.
— Печать, — повторила шепотом. — Значит, ты сделал это не оружием, и вообще не предметом? — потрясенно спросила я, понимая, что никакие артефакты темный не использовал.
— Именно, — и больше ничего не ответил. Я заморгала и отвернулась, находясь в состоянии шока. Это не был ни артефакт, ни оружие, ни даже самый банальный вариант — раскаленное железо. Этот знак, так похожий на шрам, Хекселис сумел оставить с помощью магии!
Насколько же силен темнейший, раз он смог сконцентрировать такое количество силы, что она приобрела плотность материального объекта, и обожгла, словно клеймо?
— И все же, ты не ответил, зачем сделал это? — немного успокоившись, я снова вернулась к интересующему меня вопросу, ведь от этого ответа зависела моя жизнь.
Темнейший не отвечал примерно минуту, показавшуюся мне самой длинной в моей жизни, наконец, его ответ прозвучал в лесной тиши.
— Чтобы получить тебя.
— Меня, — чуть слышно повторила я, в сути не понимая значения сказанных Хекселисом слов.
— Это был единственный способ тебя заполучить. Я вынудил вызвать меня на поединок, и поставил свою печать, теперь ты, можно сказать, принадлежишь мне, — с этими словами, темный приблизился к тому месту, где я все еще сидела на траве, так и не решившись подняться на ноги.
До меня постепенно доходил смысл всего сказанного, нехотя просачиваясь в мозг.
Хм, раньше я боялась, что Хекселис будет манипулировать мной, когда стану светлейшей, помнится, тогда я с чистой совестью отмела вариант, что темнейший может желать меня, как женщину, ведь он все равно не смог бы осуществить желаемое. Как же я ошибалась…
Вот он, способ осуществить его желания, способ, который заставит меня подчиняться ему, и даже законы оказались соблюдены. Я сама виновата, что не сдержалась и своей пощечиной вызвала темнейшего на поединок, на поле боя он имел право даже убить меня и то, что темный поставил на мне печать остается в рамках магических и этических законов.
— Неужели это так важно для тебя? — у меня еще не уложилось в голове все, что здесь произошло.
— Ты свела меня с ума, — просто ответил темнейший. Я даже не ожидала такого прямого ответа. — Я пытался забыть о тебе, выкинуть из головы. Не получилось. А раз не могу забыть, я получу тебя. Надеюсь, когда ты надоешь мне, я смогу, наконец, перестать думать о тебе сверх положенного, — темный запустил руку в свои волосы и сжал кулак. Откровенность его ответа заставила меня покраснеть, я почувствовала смущение и гнев одновременно.
Гнев все же перевесил, поэтому я с ненавистью взглянула на темнейшего через плечо. Мама как-то говорила мне, что мои глаза по цвету, как южное море, где они успели побывать с моим отцом, прежде чем он погиб. В этот момент, думаю, море в моих глазах превратилось в болото. Я почувствовала себя очень грязной, словно вымазанной во всех тех отвратительных чувствах, что испытывала к темнейшему, как в пахучем болотном иле.
— Я понимаю твои чувства, — заметив мой взгляд, ответил Хекселис. — Знаю, что поступил ужасно. Поставив на тебе печать, я лишаю тебя воли и права выбора, но мне уже все равно, — жестко продолжил он. — Ты моя, и я даю тебе неделю, чтобы попрощаться с родными, друзьями и привести свои дела в порядок. Ровно через семь дней, ты воспользуешься заклинанием телепорта на дальние расстояния, печать направит прямо ко мне.
— Не понимаю.
— Ты будешь жить со мной, в моем доме в Ардхарате. Я даю тебе возможность подготовиться к этому, попрощаться с семьей, собрать вещи. А главное у твоих родственников будет время, чтобы свыкнуться с мыслью, что ты покидаешь их, ведь теперь ты принадлежишь мне, — я услышала нотки раскаяния в голосе темнейшего, но ни на его расслабленном лице, ни в желтых глазах не было ни намека на это чувство.
— Ты!
— Ты ненавидишь меня, я знаю, — спокойно перебил меня Хекселис, в его взгляде читалось разочарование. — Мне все равно, главное — ты должна прибыть в мой дом через неделю, иначе, умрешь в страшных мучениях, — темнейший прочел в моем ответном взгляде решительное желание испытывать муки, нежели добровольно сдаться ему в рабство, поэтому продолжил со стальной решимостью в голосе. — Если ослушаешься, я не дам тебе погибнуть, явлюсь за тобой сам, но в этом случае боюсь, могут пострадать те, кто тебе так дорог! — абсолютная угроза мелькнула в золотом отблеске прищуренных глаз.
