Это стихотворение о любви, — негромко поясняет мне Алекс. — А выпущенные в конце бабочки — это что-то вроде символа счастья, любви и благополучия. Сейчас сама все увидишь…
Мы еще какое-то время наслаждаемся ритмическими фразами на испанском, а потом голос жениха замолкает — стихотворение заканчивается, и я вижу слезы в глазах его невесты. Не знаю, о чем было его стихотворение — само собой о любви, конечно, но детали остаются мне непонятыми — однако ее оно тронуло… и я сама готова прослезиться от умиления. В этот момент Францу подносят нашу коробку с бабочками — узнаю ее по оранжевому банту — и тот подает ее своей возлюбленной… Она улыбается ему восторженной улыбкой и тянет ленточку… и вот уже целый фейерверк бабочек устремляется вверх, подобно взметнувшемуся ввысь пламени.
Кажется я ахаю от восхищения, а Алекс невозмутимо произносит:
Цетозия Библис. Как нельзя лучше подходит под сегодняшнее торжество: у нее оранжево-красная окраска, — поясняет он мне.
Его слова залушают восторженные охи и ахи, которые раздаются со всех сторон, словно нарастающий шум морского прибоя, а бабочки метутся под потолком маленкькими живыми конфетти, расцвечивающими банкетный зал еще более яркими, живыми красками.
Никогда не видела ничего подобного! — с чувством констатирую я, прижимая руку к груди. — Самое незабываемое зрелище за всю мою жизнь.
Тебя легко впечатлить, — улыбается Алекс, отпивая из высокого стакана. — Ты еще не видела, как это выглядит летом на открытом воздухе… Вот где настоящее зрелище!
Я продолжаю следить за разлетающими в разные стороны бабочками и просто говорю:
Возможно мне еще повезет увидеть это. Спасибо, что позвал меня с собой!
Пустяки, — отзывается он скучающим голосом. — Без тебя я бы и вовсе сюда не попал.
Наш стол постепенно заполняется вернувшимися к нему гостями, и мой сосед слева начинает настоятельно предлагать мне некий замысловатый коктейль на основе текилы и апельсинового сока — мол, это любимый напиток мексиканских (и не только!) женщин, и я не имею права не выпить за здоровье молодых. Я не то чтобы против попробовать что-то новое, нет, но мне абсолютно противопоказан любой вид алкоголя — меня развозит даже от ложки настойки от кашля, выдержанной на спирту.
Тогда хотя бы потанцуйте со мной! — умоляюще смотрит на меня мой пышноусый поклонник, и я не решаюсь отказать ему и в этом. Я посылаю Алексу извиняющийся взгляд и иду на танцпол, где звучит быстрая, заводная музыка…
Думаю, причиной тому красивое платье или, может, живой цветок в моих волосах, только я через раз ловлю на себе заинтересованые мужские взгляды, и мне это нравится. Вот значит как чувствовала себя Золушка, явившаяся на королевский бал в платье от феи-крестной!
Когда музыка заканчивается, и мы с моим кавалером возвращаемся к нашему столику, мне на шею кидается девушка в белом, в которой я сразу же узнаю смуглолицую виновницу торжества.
Дорогая моя, я так хотела сказать вам спасибо за чудесный подарок Франца, который вы сделали возможным для него. Эти бабочки были просто выше всяких похвал! — она тискает меня, словно плюшевого медвежонка, и я кошусь на Алекса многозначительным взглядом: с него станется сказать этой экспрессивной особе, что ее бабочки — полностью моя заслуга. Что он, должно быть, и сделал, засранец, понимаю я по его широкой ухмылке!
Я, собственно, не имею к этому никакого отношения, — нерешительно произношу я, но Агуэда, так зовут невесту с розовым цветком в волосах, отмахивается от меня своим быстрым «ах, не скромничайте, вы такая душка в этом зеленом платье!», что я мгновенно прикусываю кончик языка.
Вам нравится наш праздник? — продолжает она честить с незабываемо милым акцентом. — Надеюсь, вы тут не скучаете… Мы с Францем очень хотели устроить нечто незабываемое, о чем будем вспоминать все последующие годы… до самой нашей старости, — она прижимает руки к груди и одаривает своего нареченного влюбленным взглядом. — Это он предложил свадьбу в мексиканском стиле, и я, конечно же, согласилась. И вот, — она разводит руками в разные стороны, — что из всего этого получилось!
Я вежливо бубню о том, что праздник у них получился выше всяких похвал, что я восхищена, очарована и бла-бла-бла, но девушка в белом слишком опьянена собственным счастьем, чтобы на самом деле вслушиваться в мои слова, и когда ее зовут разрезать свадебный торт, она машет мне рукой и обещает приберечь для меня самый лучший кусочек.
Я с облегчением падаю на свой стул и незаметно грожу Алексу кулаком — он продолжает ухмыляться.
За лучшую разводчицу бабочек всех времен и народов! — провозглашает он, поднимая вверх стакан с напитком.
И за самого бессовестного лгуна впридачу! — вторю я ему тем же тоном.
За куском свадебного торта мне приходится выстоять длинную-предлинную очередь, но, надо признаться, оно того стоило: шоколадное лакомство буквально тает на языке, рождая во рту массу незабываемых вкусовых фейерверков. Я с таким аппетитом уминала свою порцию, что Алекс, с улыбкой наблюдающий за мной, пододвигает мне свою тарелку:
Хочешь?
А ты? Пожалеешь, если не попробуешь.
Я уже попробовал. Ешь, если хочешь!
Хочу. — И я съедаю второй огромный кусок. Вместе с молекулами сахара по моим венам разливается странные умиротворение и легкость, от которых я ощущаю себя до невозможности счастливой… Хочется пойти и присоединиться к веселой игре джаз-бэнда или, например, выпить «Текилу Санрайз» — в само деле, почему бы нет! Я никогда не пила текилу. И когда мой пышноусый кавалер в очередной раз предлагает мне расхваливаемый им коктейль, я с благодарностью его принимаю и делаю большой, почти лишающий меня дыхания глоток… Праведные небеса, это как влить в себя живое, пышащее жаром пламя! Я едва могу устоять на ногах, а тот уже тянет меня за собой…
Танцевать, сеньорита, теперь надо танцевать! — подначивает он меня, и мы устремляемся на танцпол. Как же хорошо… Как же я рада, что попала на это торжество!
Шарлотта, — в самый разгар моего бурного веселья Алекс тянет меня за платье и почти с упреком произносит: — Ты захмелела, подруга. Я позвоню отцу…
Зачем? — не понимаю я его логики. — Он только испортит все веселье. Он у тебя такой бука! — и я отчего-то заливаюсь громким хохотом, сама же этого и пугаясь — зажимаю рот ладонью и бросаю вокруг смущенные взгляды. На меня смотрит только парень в оранжевом пиджаке, с которым я до этого танцевала… Он призывно машет рукой.
Зато он сможет отвезти нас домой, — невозмутимо объясняет мне парень, хмуря отчего-то брови.
Ах, ну да, ты прав, — хихикаю я в ответ, — я ведь немного пьяная и за руль сесть не смогу.
Ты сильно пьяная, — поправляет меня Алекс. — Ты еле на ногах стоишь.
Я выпила только один коктейль!
И съела два куска ромового торта.
О! — я снова зажимаю рот ладонь, чтобы сдержать пьяное хихиканье. Так и знала, что все это неспроста! А это, выходит, торт во всем виноват, а казался таким безобидным… Вот засада.
