– Да. На очень важном задании, – новым приступ смеха не дал девушке договорить. Венус тихо хихикала на другом краю повозки. Рейгар смотрел то на одну, то на другую девушку, и внезапно рассмеялся и сам.
– А все-таки, – сказал он, отсмеявшись, – из меня получился неплохой пес.
– Самый лучший! – громко заверила его Анагон. – Уверена, в прошлой жизни ты был собакой!
Рейгар неуверенно усмехнулся и обратился к Венус.
– Ну, твоя очередь. Так чего ты боишься больше всего на свете?
Рыжая девчонка задумалась, забавно морща нос.
– Много чего. Крыс, пауков, змей, тараканов… Грабителей, разбойников, убийц…
Рейгар предупреждающе поднял руку и остановил бесконечный поток слов:
– Стоп, стоп, стоп. Я спросил чего ты боишься больше всего, а не кого. Это разные вещи.
– А… – девушка задумчиво прикусила губу. – Наверное… Наверное, не суметь защитить своих близких. Я боюсь, что настанет момент, когда я не смогу спасти их, уберечь. Да, наверное, этого я боюсь больше всего.
– Если вспомнить, что ты совсем не умеешь сражаться, то твой страх вполне оправдан, – откликнулась Анагон, не задумываясь, как её слова может воспринять девушка. Венус резко выдохнула и, покраснев, отвернулась. Её задели слова кошки, но она не хотела этого показывать.
– Анагон, правда или действие? – тихо спросила Венус.
– Правда, – не задумываясь, ответила девушка.
– Осторожничаешь? – спросил Рейгар.
– Можно и так сказать.
– Думаешь, Венус задаст тебе что-то нереальное?
– Кто её знает. В тихом омуте…
– Хм, возможно. Так что, Венус, что ты хочешь узнать у Анагон?
Девушка откинула волосы, упавшие на лицо, и, хитро прищурившись, спросила:
– А чего боишься ты, Анагон?
Кошка ответила мгновенно:
– Ничего.
Рейгар недоверчиво фыркнул:
– Не может быть! Каждый чего-то боится. Нет абсолютно бесстрашных.
– Отчего же? – удивленно изогнула бровь кошка. – Я ничего не боюсь.
– Ты не боишься за своих родных? – приоткрыла рот Венус и ту же, поняв свою оплошность, испуганно закрыла его ладошкой. Анагон чуть нахмурилась и сухо ответила:
– У меня нет родных. Они все погибли в пожаре, если помнишь. Возможно, тот же пожар убил во мне страх, – пафосно закончила кошка и обернулась к Рею. – Правда или…
– А смерти? Ты боишься собственной смерти? – перебил её парень.
– Я же сказала – я ничего не боюсь, – Анагон начинал надоедать этот разговор. – Единственное, что я могу сказать о смерти – я бы предпочла умереть быстро. Не мучаясь. По-моему, нет ничего хуже, чем медленно умирать от ран, нанесенных неумелой рукой.
– То есть перспективу долгой и счастливой жизни и смерти от старости ты не рассматриваешь? – продолжал допытываться Рейгар. Казалось, Анагон чуть погрустнела и чуть тише, чем раньше, сказала:
– Мне кажется, я не из тех, кому предначертана долгая, а уж тем более счастливая жизнь.
Рейгар даже подпрыгнул на месте. Он излишне громко спросил:
– Это ещё почему? Что за пессимизм?
Кошка щелкнула зубами и холодно прошипела:
– Мне кажется, или вопросов и так было слишком много?
Рейгар закусил губу, и несколько минут они не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Кошка чуть отбросила голову назад и смотрела на парня свысока холодным сухим взглядом. Легат, напротив, смотрел чуть исподлобья, и в глазах его плясали искорки смеха. Венус с удивлением отметила, что оттенок глаз легатов был почти один и тот же, только у Рея глаза отливали желтизной, а у Анагон казались темными и бархатистыми, в сравнении с болезненной бледностью кожи.
Наконец, Рей отвел взгляд и сказал:
– Правда.
– Что? – не поняла Анагон.
– Я выбираю правду.
– А, – девушка задумалась над заданием. – Тоже осторожничаешь?
– Не знаю, что можно от тебя ожидать.
– Ожидай самого страшного – тогда не разочаруешься, – хитро блеснула глазами девушка и, откинув челку, озвучила задание. – А расскажи-ка нам, Рей, как ты смог так ловко выбраться из пещеры? Ты ведь что-то крикнул тогда, верно?
Воин забегал глазами, будто ища предлог, чтобы не отвечать. Но предлог так и не был найден, и легат, нехотя, начал рассказывать:
– Ладно, слушайте. В конце концов, мы в одной команде. Вы имеете право знать.
– Верно, – согласно кивнула головой кошка.
– Я родился на Востоке, в поселении Криков.
Рыжая девушка непонимающе склонила голову.
– Крики – это воины, способные… – Рейгар замялся, подыскивая подходящее описание. – В общем, Крики могут сражаться с помощью голоса.
Теперь и Анагон непонимающе захлопала глазами. Рейгар тяжело вздохнул.
– Как же это попроще объяснить… Короче. Наш Крик отличается от обычного. Он обладает большей силой. Это не просто громкий голос, это мощное заклинание. С помощью Крика мы можем стать невидимыми, или мгновенно переместиться куда-нибудь, или оттолкнуть противника…
– Или убить кого-то, – мрачно подсказала кошка, настороженно следя за когтем-амулетом, болтавшемся на шее легата. Тот проследил за её взглядом и невольно накрыл коготь ладонью. – Зачем нужна эта штука у тебя на шее?
– Только с её помощью я могу прибегнуть к силе голоса. Она показывает, что я достоин называться Криком. Коготь вручается мальчику как символ его взросления после его первой удачной охоты.
– У меня ещё один вопрос.
– Валяй.
– Почему мы не слышим, что именно ты кричишь?
– Мой Коготь зашептан на то, чтобы не причинять вреда друзьям и союзникам.
– Зашептан? А это ещё что такое?
Легат снова закусил губу, раздумывая, отвечать ему или нет. Анагон заметила его смущение и притворно-равнодушно протянула:
– Можешь не отвечать, конечно. Это уже второй вопрос, а мы договаривались только на один.
Рейгар медленно кивнул, обрадованный таким решением, и обратился к Венус:
– Ну, правда или действие?
Рыжая глубоко вдохнула и бросила:
– Действие, – и девушка густо покраснела.
– Огого, да ты у нас осмелела, я посмотрю, – Рей откинулся на борт телеги и задумался. Венус нервно теребила подол плаща, уже жалея о своем выборе. Анагон прикрыла глаза и, казалось, задремала. – Ладно, пожалею тебя. Не буду сильно измываться. Просто прочти свое любимое стихотворение. Любое, можешь и собственного сочинения.
Пришло время задуматься Венус. Он перебирала в голове названия и строчки, но ни одно стихотворение она не могла назвать любимым. Девушка смущенно потупилась и прошептала:
