Селеста конвульсивно вцепилась своими наманикюренными красным лаком ногтями в покрывало. Но гневу излиться она не дала.
— Понятно, — спокойным тоном проговорила она. — Очень хорошо, Анна. Тем не менее, ванну мне приготовь те. Не могу же я валяться целый день в постели. Мне так хочется больше погулять по Венеции.
Анна равнодушно подняла темные брови: — Да, да, мадам, я все сейчас приготовлю.
И отправилась в ванну.
В обязанности Анны не входила служба горничной у Селесты, и она, что-то бурча себе под нос, наполнила огромную ванну, добавила туда эссенцию, которую просила Селеста.
Сообщив гостье, что все готово, Анна покинула ее апартаменты.
Но ванна не успокоила Селесту. Она по-прежнему злилась на то, что Эмма на целый день уехала с графом Чезаре. И как только она посмела позволить себе такое? В особенности после разговора, который несколько дней назад состоялся между ними.
И почему Чезаре нарушил их договоренность? Она не допускала мысли, что такое ничтожество как Эмма может заинтересовать графа.
У Селесты не было излишних иллюзий по поводу собственной красоты, она знала себе истинную цену. Хотя у Эммы были красивые светлые волосы, они не украшали ее из-за бледного цвета лица. Но тем не менее, иногда Селеста замечала, что в девушке есть женственность, она не глупа и ее немного беспокоило, что, когда Селеста постареет, а Эмма, наоборот, расцветет, их положение может перемениться. Правда, она давно уже для себя решила, что к тому времени она навсегда расстанется с падчерицей.
После полудня Селеста стала поджидать возвращения Чезаре и Эммы. Ей было важно, чтобы он не догадался, что его отсутствие хоть в какой-то степени ее задело. Эмма же за непослушание свое получит, она узнает, что значит не выполнять приказания Селесты.
Селеста сидела в лоджии, делая вид, что она отдыхает, а точнее, она демонстрировала что отдыхает, старой графине, которая сидела возле нее.
На самом деле глаза ее зорко следили за тем, не появилась ли лодка графа, а уши пытались уловить гул мотора.
Только что графиня представила ей молодого человека по имени Антонио Венкаре, кузена графа Чезаре. Он был сыном дочери графини — Джузеппины.
Юноша не был так высок как Чезаре, но у него был мужественный вид и симпатичное лицо.
Селеста подумала, что юноше, наверное, года двадцать два — двадцать три.
Мельком взглянув на графиню, она вдруг подумала, что не исключено, что старая дама предназначает его в женихи Эмме.
Так же как и Селеста, она страстно желала, чтобы граф женился на ней, а если еще поженить Эмму и Антонио, то это будет просто великолепно. Так полагала графиня.
«Если это так, — подумала Селеста, — то надо признать, что это вовсе неплохая идея и она полностью ее одобряет».
Именно по этой причине Селеста была чрезвычайно любезна с молодым человеком, с интересом расспрашивала его о семье, о нем самом, его занятиях.
Антонио даже немного смутился от такого настойчивого интереса к его скромной персоне.
Сама Селеста произвела на юношу неотразимое впечатление. Она была одета в облегающее ее фигуру зеленое шифоновое платье, цвет которого резко подчеркивал ее рыжие волосы.
— Мой отец владеет пароходной компанией, — сообщил Антонио. — А я сначала учился в колледже, но потом бросил и сейчас изучаю бизнес, чтобы потом иметь возможность работать вместе с отцом.
Антонио говорил по-английски не так хорошо, как Чезаре, но у него был очень симпатичный акцент, и Селеста подумала, что он, безусловно, очарует неопытную и наивную Эмму.
Извинившись, графиня оставила их одних для того, чтобы распорядиться насчет чая. Эту привычку она переняла от своих английских друзей.
Моторная лодка подошла к пристани как-то незаметно. Эмма выскочила из нее, предоставив заботу об их вещах Чезаре, и побежала наверх к себе в комнату.
Увидев мачеху, входившую в гостиную с незнакомым симпатичным молодым итальянцем, она остановилась. От быстрого бега по лестнице щеки у нее разгорелись, глаза блестели и, обычно бледная, в данный момент она имела весьма цветущий вид.
— О! — сказала Эмма удивленно и прижала руки к горлу, чтобы приостановить бурное дыхание.
У Селесты были холодные глаза, но губы ее улыбались.
— Наконец ты вернулась, Эмма, — сказала она. — А у нас, как ты видишь, гость. Это кузен графа Чезаре. Его зовут Антонио Венкаре. — Антонио, — обернулась Селеста к молодому человеку, — позволь представить тебе мою падчерицу — Эмму Максвелл.
Антонио, обученный галантности благодаря общению с женщинами, взял руку Эммы и поднес ее к своим губам.
Эмма от этого жеста еще пуще покраснела, а Антонио сказал:
— Я рад познакомиться с вами, синьорина. Не так уж часто этот старый палаццо осчастливливают своим присутствием такие очаровательные леди.
— Очень хорошо сказано, — услышала Эмма насмешливый голос графа Чезаре и, напрягшись, торопливо забрала свою руку, жест, который не прошел мимо внимательного взгляда Селесты.
— Добрый день, Чезаре, — улыбаясь, проговорил Антонио, — надеюсь, ты хорошо провел время?
Чезаре неопределенно пожал плечами и поглядел на Селесту.
— О, дорогая Селеста, надеюсь, вы уже лучше чувствуете себя?
Селеста подошла к нему, по-хозяйски взяла его за руку и сказала:
— Гораздо… гораздо лучше, мой дорогой, — и нежно улыбнулась Чезаре. — Но я очень скучала о тебе.
На лице у Селесты появилось игривое выражение.
— Я очень рада, что ты догадался взять с собой Эмму. Ей было бы одной здесь очень скучно.
Селеста поглядела на падчерицу, которая была занята накручиванием на палец пряди своих волос.
— Но, — добавила она, — поскольку здесь появился Антонио, я надеюсь, что Эмме не будет так одиноко.
Антонио слегка поклонился.
— Я с радостью буду сопровождать синьориту, куда она пожелает пойти.
Внезапно Чезаре надоели эти любезности.
— Только не забудь, Антонио, что синьорита Эмма — англичанка и ей нужно время, чтобы узнать тебя. Англичанки ничего не делают, предварительно не обдумав. Они не такие… Как бы это сказать, — он на мгновение запнулся, — не такие импульсивные, как итальянки.
— Я уверена, Эмма будет благодарна Антонио за внимание. В конце концов, она ведь моложе нас, Видал, и то, что интересует нас, ее может оставить совершенно равнодушной.
Эмма окинула всех быстрым взглядом.
— Никому не стоит беспокоиться обо мне, — заметила она.
— Ну, не будь такой букой, Эмма, — мягко проговорила Селеста, — Антонио может подумать, что ты ужасная грубиянка.
За всю свою жизнь Эмма никогда не чувствовала себя такой неуклюжей и смущенной. Беспомощно пожав плечами, она убежала из гостиной к себе в спальню, предоставив Селесте сочинять любые гнусные планы, которые придут в ее изворотливый ум. В этот момент ей было наплевать на то, что напридумывает Селеста.
