После этой странной беспокойной ночи онахотела привести себя в порядок. Приняла ванну и долго растирала себяполотенцем. Надела простое ситцевое платье и уже была готова идти, когдапостучали в дверь.
Двое полицейских стояли на пороге. Неподвижныелица. Тяжелые револьверы в кобуре. Оливкового цвета форма.
Сандру охватила паника.
– Что вам угодно?
– Вы – Сандра Митчелл?
– Да, но…
– Следуйте за нами, мисс.
– Разрешите написать записку моему другу.
– Пожалуйста, но поторопитесь.
Они проводили ее до своего джипа и, уклоняясьот ответа на ее вопросы, с ревущей сиреной помчались по городу. Остановилисьвозле презентабельного здания – белый камень и стекло. Лифт быстро доставил ихна верхний этаж, и Сандра с полицейскими по бокам вошла в приемную. Ее туфлитонули в толстом ковре белого цвета.
Двери впереди автоматически открылись, иполицейские подтолкнули Сандру внутрь. Дверь бесшумно закрылась за ней.
Сандра глубоко вздохнула. За огромнымписьменным столом сидел Ази Мориба. Над ним висела огромная картина – левсобирается полакомиться газелью. Сандра вгляделась в хозяина кабинета. Онпроизводил впечатление горы или даже вулкана. Сандра догадалась, что личностьэта была игрой природы: властный и даже беспощадный человек одновременнонаделен незаурядным умом. От него исходило нечто, что привлекало Сандру в стольже сильном Милосе, хотя они мало походили один на другого. Пожалуй, этот быллишен идеализма, свойственного Милосу. Он мог ломать волю человека и даже егокости и при этом наслаждаться.
– Пожалуйста, садитесь, мисс Митчелл, –произнес он вежливым тоном и заученным жестом указал на стул. Она послушалась:перед нею был один из тех мужчин, в присутствии которых всегда смущаются.
– Меня зовут Ази Мориба. Я – министрнациональной безопасности. Вы здесь, потому что мне хочется с вами поговорить.
Сандра испугалась. Сама личность инквизитора итон его речи делали ее безвольной.
– Почему вы боитесь? – спросил он. – У вассовесть нечиста из-за чего-то, чего вы не должны были делать?
Она не могла говорить, только немо покачалаголовой.
– Я надеюсь, – продолжал чуточку приветливейМориба. – Мне будет жаль оказаться негостеприимным по отношению к туристу…особенно туристке, которая столько пережила. Угон самолета потряс вас, миссМитчелл, не так ли?
Ей понадобилась вся ее воля, чтобы заговорить.
– Да, конечно, это было ужасно.
Мориба улыбнулся и понимающе кивнул.
– В этом я уверен. Но что вы находите такимужасным? Преступление Милоса и его людей… или способ, которым они былизахвачены моими людьми?
– Все было ужасно.
– А когда Милос вез вас в джипе… Это было тожеужасно? Или это вы восприняли как пикантное приключение?
Сандра почувствовала, как иссякает еевыдержка. Его ледяное спокойствие пугало. Если бы он кричал или стучал постолу, она бы снесла это как нечто естественное. А сейчас у нее было такоечувство, будто она мухой попала в сеть паутины, и огромный темный паук, которыйтак приветлив с нею, обрекает ее на муки.
Она сжала зубы и собрала все свои силы.
– Господин министр, неужели вы думаете, чтодевушке доставляет удовольствие служить мишенью хоть вашим людям, хотьугандийской полиции, хоть воздушным пиратам…
– Едва ли! – почему-то просиял Мориба. –Знаете, были предположения, что вы не совсем… невинная жертва. Говорят, выпомогали Милосу бежать. О, это серьезное преступление! Но вы говорите, что этоне так, и я охотно верю, что вы во время пребывания в Саламба никому непричините вреда. Условия в наших тюрьмах не столь приятны… не похожи назападные образцы. Итак, мисс Митчелл, поговорим о чем-нибудь более приятном.Как я слышал, вы хотели здесь выступить в ресторанах с концертным пением…
– Откуда вам это известно? – удивилась Сандра.
– Пожалуйста, мисс Митчелл, не будьте наивной.Шеф полиции обязан знать все, что происходит в его стране. У вас договор сЯкобусом ван дер Биллом. Не волнуйтесь! Уверяю вас, все это сделано с моегоодобрения.
– Я сама еще не знаю, где буду выступать, – собидой произнесла Сандра.
– Конечно, не знаете, – сказал Мориба. – Затоя знаю. Всю следующую неделю вы выступаете в «Нью-Иерусалиме».
– Где? – Сандру словно оглушили. – Думаю, выскверно информированы о моем выступлении.
– Чепуха! Вы поете эротические и оченьсентиментальные зонги. Должен вам сказать, что наш президент, добрый ДаниэльЛомо, по-своему очень религиозный человек, нетерпим к грехам плоти, выражаясьстаромодным языком. Он полагает, что телесные удовольствия – это искушениедьявола. Поэтому все наши бары, дискотеки и даже бордели огосударствлены и носятвполне благопристойные имена. Я же отвечаю за их благонравие. Вот и помогустроить парочку приятных ночных ресторанов и баров в Ибари. Один из них какраз «Нью-Иерусалим». Сегодня вечером, мисс Митчелл, вы там ужинаете со мной…
– Что? – Сандра возмутилась. – Господинминистр, очень сожалею, но я занята… я здесь со своим другом…
– Мисс Митчелл, – прервал ее Мориба, – вы ни очем не пожалеете. Это – не приглашение, это – приказ! Я не привык к отказамженщин и не потерплю, чтобы вы были исключением. Надеюсь, у вас достанет умавсе объяснить молодому человеку. Ведь он злостно нарушил саламбийский закон ипровел эту ночь в номере с женщиной.
– С женщиной, – машинально повторила Сандра.
– Президент Ломо велит строго наказывать завсе преступления против морали. Приговоры у нас очень суровы… Вы можете сказатьсвоему другу, что отправитесь на встречу с владельцем клуба, в котором будетевыступать…
– Ваши представления о морали не исключаютложь? – спросила Сандра, которая опять попала в ловушку.
– Не изображайте наивность, – прохрипелМориба. – Мы ужинаем в «Нью-Иерусалиме». В моем личном кабинете я представлювас владельцу, который предложит вам договор. Так как клуб принадлежитгосударству, он, собственно говоря, не является владельцем. Едва ли молодойфутболист из далекой Шотландии уловит эту тонкость и это различие. Мы договорились?Вы вернетесь в отель, а в восемь вам подадут машину. Будьте пунктуальны, я нелюблю ждать…
