Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
Шквал аплодисментов, летит конфетти, змеится серпантин, в проходах вертят попками мажоретки. Жены Трубецкого и Рабиновича, вмиг успевшие пересчитать в уме Нобелевку на рубли, млеют и терзаются запоздалым раскаянием. «Лев из колена Давидова! — восторгается жена Рабиновича. — Розочка со своей поганой кондитерской от зависти лопнет!» «Подумать только, с кем я изменяла великому физику, с жалким прапорщиком! — печалится жена Трубецкого. — Пожалуй, с полковником будет более комильфотно, нужно учесть на будущее…»
Глория! Виктория! Осанна! Все поют и пляшут…
Это, конечно, шутка — но в точных науках так и происходит тернистый процесс признания. Чтобы таковое заслужить, нужно сначала провести эксперимент по строгим правилам — а впоследствии дожидаться, чтобы коллеги — и в соседнем институте, и на других континентах — повторив этот эксперимент, пришли к тем же результатам. Немыслимо, чтобы физики, химики либо биологи приняли результаты некой работы, полагаясь исключительно на честное слово экспериментатора, что-де все так и было, слово кабальеро…
В исторической науке обстоит совершенно иначе. Строго говоря, в ней невозможно установить абсолютную истину. Существует, конечно, набор неких фундаментальных фактов, которые из-за своей масштабности либо обилия достоверных документов таковой истиной считаться безусловно могут — например, открытие Америки испанцами, войны с Наполеоном, Варфоломеевская ночь.
Но что касается частностей, относящихся к помянутым событиям — здесь уже открывается простор для версий и гипотез, ничего не имеющих с абсолютной истиной. Скажем, Колумба всерьез подозревают в том, что он воспользовался картами неизвестных предшественников, а не додумался до плавания через Атлантику своим умом. По поводу изгнания французов из России до сих пор наличествует сшибка противоположных мнений: одни считают Михаилу Ларионыча великим стратегом, другие вообще отказывают ему в праве именоваться полководцем. Да и с Варфоломеевской ночью не все ясно: хотя гугенотов до сих пор многие и считают безвинными овечками, есть достаточно серьезные основания полагать, что это как раз они готовили мятеж в Париже, о чем в королевском дворце узнали в последние буквально часы, вот и пришлось импровизировать, бить набат посреди ночи, бросаться в контратаку в кромешной тьме, потому что не было другого выхода…
Между прочим, вовсе не факт, что именно та версия, что стала «общепризнанной» и вошла во все учебники, является истинной.
История — неточная наука, поскольку базируется не на беспристрастном эксперименте, а на пристрастных бумагах.
Историческая хроника может быть фальсифицирована беспринципным летописцем, польстившимся на золото или убоявшимся княжеской темницы. Генеалогия королевского дома может оказаться высосанной из пальца — исключительно корысти ради, чтобы обосновать претензии на соседние земли или вывести свой род от самого Карла Великого, а то и от библейских патриархов. Дарственная грамота или семейная хроника может оказаться подделкой — примеров предостаточно на всем течении писаной истории.
Один характерный пример: благородный шляхтич Корвин-Круковский, родной папенька дамы-математика Софьи Ковалевской. В свое время предки означенного дворянина писались без затей, согласно подлинной фамилии: «Крюковские». Однако наш герой возмечтал стать потомком славного венгерского короля Матяша Корвина и стал себя именовать уже Корвин-Крюковский. После чего было совсем просто, заменив одну-единственную буквицу, стать «Корвин-Круковским».
Пикантность ситуации в том, что «Корвин» — отнюдь не фамилия короля Матяша, происходившего из рода Хуняди, а прозвище «Корвус» по-латыни и «Крук» по-польски — как раз и означает «ворон». Это все равно, как если бы человек по фамилии Грозных стал именовать себя потомком Ивана Грозного: ну как же, параллели лежат на поверхности, Грозных-Грозный, яснее ясного…
Между прочим, нашему шляхтичу самозванство в свое время сошло с рук. Так и писался на новый манер, не будучи уличен при жизни.
Кто об этом нынче помнит? Я бы и сам не стал поминать этого поганца даже в качестве курьеза, если бы не чисто личные причины: муж означенной Софьи, замечательный русский ученый, основатель целой науки под названием «эволюционная палеонтология» В.О. Ковалевский, доведенный выходками супруги до самоубийства, был дальним родственником моего деда — и я с детства привык слышать имя Софьи с добавлением эпитетов, которые в приличном обществе вслух не произносятся…
Но мы, кажется, отвлеклись. Вернемся к науке истории.
Вред не в том, что она вынуждена сплошь и рядом пользоваться крайне сомнительными письменными источниками. Беда в том, что сплошь и рядом дипломированные историки по своему менталитету немногим отличаются от шаманов первобытных племен. Есть идол в данном случае — «общепринятая точка зрения». Идола положено чтить, не рассуждая, принимая на веру все, что изречет шаман, жрец. Любые попытки не то чтобы ниспровергнуть идола, но хотя бы задать неудобные вопросы пресекаются злобно-истерически, причем все возражения, по сути, сводятся к набору простейших заклинаний: «Шаман сам сказал!», «Шаман знает лучше, его учили старые шаманы, а тех — древние!»
Вот и получается порой, что явные нелепости, мифы, беззастенчивые сказки продолжают присутствовать в учебниках, не говоря уж о популярной литературе, во всем своем фальшивом блеске. Как, скажем, приключилось с мифическим героем Иваном Сусаниным. Еще сто пятьдесят лет назад Н. Костомаров, собрав все имеющиеся источники, блестяще доказал, что история эта возникла на пустом месте. В свое время заскочивший в деревеньку Домнино отряд грабителей, причем, строго говоря, не поляков-ляхов, а «литвинов», то есть, упрощенно, белорусов, прикончил нескольких крестьян, в том числе и означенного Ивана. Когда смута кончилась, ворога изгнали и в государстве стал налаживаться некоторый порядок, зять покойного Сусанина, муж его дочери Антониды, «Богдашка» Собинин усмотрел великолепную возможность подоить казну. И подал прошение, где подробно расписал, как злобные налетчики пытали страшными пытками его тестя, вызнавая, где находится юный государь Михаил, но тесть так и умер, ничего не выдав…
Прошение Собинина (кстати, не сохранившееся) — единственный источник рассказов о сусанинском славном подвиге. Однако мать юного государя, инокиня Марфа Иоанновна, к которой и попала челобитная, славилась добрым сердцем — и, как случалось не раз, уговорила сына «пожаловать» родственников верного Ивана. Сын послушался. Дочь Сусанина и его тесть получили «в вечное владение» деревушку Коробово, на те же вечные времена освобожденную от всех податей. Но, между прочим, в жалованной грамоте говорилось исключительно о том, что Сусанина «спрашивали о царе», и он ничего не сказал злодеям. И только. История про то, что Сусанин «завел» поляков в непроходимые дебри, впервые всплыла в первой половине восемнадцатого столетия, в записках некоего деревенского дьячка, собирателя фольклора, как сказали бы мы сегодня.
И лишь в 1820 г. перекочевала в тогдашние учебники истории.
И все бы ничего, мало ли мифов живет собственной жизнью? Беда в другом: и стар и млад помнит о мифическом Сусанине с его вымышленным подвигом, однако многие слыхом не слыхивали о реальных героях той поры, прославившихся в битвах с интервентами: братьях Прокопии и Захаре Ляпуновых, Михаиле Скопине-Шуйском, двадцатитрехлетнем воеводе, чей воинский талант признавали его противники, поседевшие в битвах, битые-перебитые кондотьеры вроде шведского генерала Делагарди. Воля ваша, в таком положении дел есть нечто извращенное… но как прикажете поступить с людьми, заработавшими на мифическом Сусанине вполне реальные материальные блага? С авторами диссертаций, книг и киносценариев? Уж они-то будут стоять насмерть…
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
